«Левые взгляды» в политико-философских доктринах XIX-XX вв.: генезис, эволюция, делегитимация - [30]
Главным идеологическим документом правительства Х.Бумедьена, представившим развернутое теоретическое обоснование социалистического выбора, стала Национальная Хартия Алжирской Народно-Демократической Республики, принятая в 1976 г, согласно которой социализм в Алжире не представлял собой системы, «импортированной извне, навязанной нации».[149] Следует также отметить особую роль армии – главной политической силы и гаранта осуществления социальных преобразований в системе государственной власти.[150] В действительности, решающая роль армии и единовластие правящей партии ФНО, провозгласившей социалистические принципы, обеспечили все условия для создания политической системы, в которой ее властные структуры получили возможность сформировать механизм, позволявший осуществить максимальную централизацию управления и тотальный контроль над всеми сферами жизнедеятельности общества.
Несколько иная форма «государственного социализма национального типа» оказалась представлена в доктрине Партии арабского социалистического возрождения – ПАСВ.[151] В начале 50-х гг. ХХ в. созданная в Сирии ПАСВ и ее региональное отделение в Ираке стали активными участниками развивавшегося в обеих странах политического процесса. Выходя на политическую арену, ПАСВ провозглашала себя общеарабской организацией, риторика которой основывалась на идее воссоздания единой нации, жизнеспособности которой угрожала фрагментация арабского мира, унаследованная от прошлых эпох и закрепленная колониальной системой. Идея возрождения в политической доктрине ПАСВ оказалась неразрывно связана с социалистическими постулатами. Несмотря на то, что ряд теоретиков баасизма (в том числе один из главных идеологов и основателей партии М.Афляк) получили образование в Европе, в своих теоретических разработках они подчеркивали сугубо арабский характер выдвинутой ими задачи построения социализма. Согласно концепции баасистов, осуществление социализма в отдельно взятой арабской стране, в частности в Сирии, было нереально.[152]
«Баасистский социализм» как и «насеровский» выступал за постепенное отмирание классового противоборства. Еще одним из центральных пунктов расхождения с марксизмом, стало признание частной собственности как естественного права личности и тезис о сохранении ограниченной частной собственности на средства производства. Однако баасисты, претендуя на самостоятельную роль в «левом движении», определили свое отношение к коммунистам как сотрудничество «без идеологического подчинения».[153]
После превращения руководства ПАСВ в правящие элиты Сирии и Ирака, перспективы создания общеарабского государства становились все более сомнительными.[154] Попытка создания коалиции «левых» в Сирии и Ираке вылилась в непрекращавшееся межпартийное соперничество, принимавшее форму противоборства различных политических течений, групп и лиц в рамках фронта «левых сил». Регионалистские тенденции начинали проникать и в саму ПАСВ. Изначально единая партия раскалывалась на две фракции: сирийскую и иракскую, которые стали функционировать фактически самостоятельно, хотя каждая из них считала себя вправе говорить и действовать от имени всего баасистского движения, продолжая трактовать ситуацию разделения на региональные организации как временную.[155]
Принятые в 70-х гг. ХХ в. конституции Сирии и Ирака демонстрировали движение каждого из уже самостоятельных баасистских партийных образований по пути легитимации собственной власти и созидания независимых национальных социально-политических пространств. Довольно глубокие, хотя и не коренные социальные преобразования в обеих странах сопровождались широкими кампаниями по идеологизации масс, укреплением авторитарных военно-политических режимов, созданием государственно-бюрократических аппаратов управления во главе с харизматическими лидерами-президентами – Х.Асадом в Сирии и С.Хусейном в Ираке. В обоих государствах идеологическая концепция баасизма вытеснила все другие теории на периферию общественного сознания и утвердилась в качестве господствующей, причем фактическая монополия ПАСВ на власть объявлялась политическими лидерами гарантией обеспечения национального единства. Однако если Х.Асад, при сохранении доминирующей роли Баас, тем не менее, допустил функционирование в Сирии других партий в рамках Прогрессивного Национального Фронта (ПНФ)[156], то при режиме С.Хусейна существование легальной оппозиции стало невозможным, а созданная структура общегосударственных органов и учреждений способствовала гомогенизации политического пространства и установлению в стране личной диктатуры.[157] Следует, впрочем, отметить, что апология партийного начала в Сирии и, в особенности, в Ираке вовсе не исключала опоры правящей элиты на армию и разветвленную систему спецслужб, что превращало насилие в основное средство сохранения власти.[158]
В организационных структурах ПАСВ постепенно сформировывалась разветвленная бюрократия, региональное руководство представляло собой замкнутую политическую элиту, разделенную на ряд групп, члены которых к тому же были связаны родственными и клановыми связями.
