Левые коммунисты в России, 1918-1930-е гг. - [7]

Более глубокие разногласия между рассматриваемыми организациями существовали по вопросу о смысле государственного капитализма в контексте российской экономики. По иронии судьбы, «Рабочая Правда» разделяла веру Ленина в его исторически прогрессивный характер. Утверждая, что «в результате Октябрьской революции все преграды на пути экономического развития России уничтожены», она, в противоположность другими левокоммунистическим группировкам, видела в этом не начало мировой пролетарской революции, а процесс, призванный развиваться в сугубо национальных российских рамках: «После успешной революции и гражданской войны перед Россией открылись широкие перспективы быстрого превращения в страну передового капитализма». Неудивительно, что Мясников ставил в вину «Рабочей Правде» отказ от большевистского интернационализма в пользу меньшевистского националистического подхода и от пролетарской борьбы в пользу реакционной концепции «стадий», приписывающей государственно-капиталистической экономике прогрессивную роль. Признавая, что слияние партии с государственным аппаратом превратило ее в агента капитализма, и призывая рабочих сопротивляться эксплуатации, «Рабочая Правда» страдала фатализмом, вызванным поражением рабочего класса, который, с ее точки зрения, был «далеко отброшен чуть ли не на десятилетия назад» и «сколько-нибудь влиятельной роли играть не способен». Отсюда следовало, что предстоит долгая работа по созданию пропагандистских кружков в ожидании нового подъема борьбы пролетариата. Однако признание поражения рабочих все же не удержало «Рабочую Правду» от погони за немедленными результатами, когда в 1922–1923 гг. она решила, что сможет «политизировать» забастовки.

В отличие от децистов и «Рабочей группы», «Рабочая Правда» не сумела выжить в качестве коммунистической фракции и пала под ударами первой волны контрреволюционного террора в 1923 году. Хотя отдельные бывшие члены этой группировки упоминались впоследствии в бюллетенях «левой оппозиции», после 1923-го как организации ее больше не существовало. В 1924 году Мясников писал, что «Рабочая Правда» не имеет ничего общего с то группой, так как «пытается выбросить все, что было коммунистического в революции 1917 года и, следовательно, является чисто меньшевистской». Неспособная порвать с противоречивыми взглядами Богданова, под влиянием которых она рассматривала буржуазную контрреволюцию как предпосылку прогрессивного развития капитализма в России, «Рабочая Правда» осталась изолированной как внутри страны, так и за ее пределами. Ее представление о преждевременности революции 1917 года сближало ее с меньшевиками. Однако инстинктивная защита интересов рабочих делала ее слишком радикальной для правого крыла и центра большевистской партии, равно как и для консервативных меньшевиков, а ее оценка Октябрьской революции оттолкнула от нее левых коммунистов.

Таким образом, «Рабочая правда» представляла собой коллектив, среди членов которого практически не было известных фигур и который сформировался на базе неприятия нэпа, осмысления государственного капитализма, негативного отношению к процессам внутри партии и поддержки повседневной борьбы рабочих. Вместе с тем, как и Берлинская организация КРПГ, эта группа была склонна к переоценке собственных возможностей, «наступательности» и восприятию оборонительной борьбы рабочих как недостаточной. В своих организационных воззрениях она предвосхитила концепции «коммунистов советов», предпочитая форму «коллектива» структуре централизованной фракции. По сути, «Рабочая Правда» являлась маргинальной и эфемерной группировкой, отличаясь в этом смысле от децистов и «Рабочей группы», в деятельности которых выражалось преемственное развитие левокоммунистической фракции РКП(б), боровшейся сначала внутри, а затем вне и против партийно-государственных структур.

«Рабочая группа»

Главными источниками по истории «Рабочей групп РКП», использованными в настоящем исследовании, являются переводы ее документов, которые публиковались в различных международных левокоммунистических газетах в 20-30-е гг. С нашей точки зрения, РГ была в политическом и организационном отношении преемницей фракции «левых коммунистов» и составной частью международного левокоммунистического движения. Для того чтобы очистить от мифов историю этой группы, необходимо подвергнуть критике подходы других историков, которые осознанно или неосознанно мифологизируют и фальсифицируют ее судьбу, если вообще уделяют ей какое-либо внимание. Даже в работах ведущего специалиста по русскому анархизму, либертарного историка Пола Аврича (Bolshevik Opposition to Lenin: G.T Miasnikov and the Workers'Group // The Russian Review, vol. 43, 1984, pp. 1-29) и либер-тарного марксиста Роберто Синигалья (Mjasnikov et Rivoluzione Russa. Milano, 1973), наиболее известных и написанных с сочувствием, внимание фокусируется на личности Мясникова и мало говорится о деятельности «Рабочей группы», которая, как предполагают авторы, перестала существовать в качестве организации в середине 20-х годов.

Говоря об истоках РГ, историки обычно начинают с отношений этой группы с «Рабочей оппозицией». Так, известный исследователь Р. В. Дениэлс, автор книги «Совесть революции: Коммунистическая оппозиция в Советской России» (The Conscience of the Revolution: Communist Opposition in Soviet Russia, pp. 160–161), пишет: «В начале 1923 года Мясников, поддержанный небольшой группой бывших членов „Рабочей оппозиции“, выпустил длинный манифест от имени „Рабочей группы Российской коммунистической партии“. Программа в основном была взята от „Рабочей оппозиции“». Исаак Дойчер, по-видимому, соглашается с этим: «„Рабочая оппозиция“ была повержена и распадалась. Тем не менее, отколовшиеся от нее группы оказались в какой-то степени вовлечены в забастовочную агитацию, по большей части спонтанную. Самой значительной из этих групп являлась „Рабочая группа“». Аналогичным образом Ричард Саква утверждает, что РГ была «вдохновлена „Рабочей оппозицией“», от которой она откололась. Однако Л. Шапиро (р. 306, п. 33) и П. Аврич (ibid., р. 6) отмечают, что Мясников никогда не принадлежал к «Рабочей оппозиции»; о том же говорил один из ее лидеров А. Г. Шляпников. Хотя несколько ведущих членов РГ действительно состояли в рядах «Рабочей оппозиции», изучение полного списка известных членов группы показывает, что многие из них были «левыми коммунистами» в 1918 году или примыкали к фракции децистов. Эта преемственность обходится большинством авторов стороной с тем. чтобы сделать акцепт на якобы органической связи РГ с «Рабочей оппозицией». Левокоммунистические группы действительно привлекли на свою сторону ряд представителей боевого левого крыла «Рабочей оппозиции», но это было результатом их критики центристского и колеблющегося руководства данного течения, окопавшегося в аппарате профсоюзов и связанного с профсоюзной бюрократией. Как и группа Игнатова, которая раскололась на левое крыло, присоединившееся к децистам, и правое большинство, вступившее в ряды «Рабочей оппозиции», последняя переживала процесс дробления под влиянием левых коммунистов из КРП и РГ, а также различных самостоятельных левокоммунистических ячеек, возникавших в период 1921–1923 гг. В то время как руководство «Рабочей оппозиции» шло по пути примирения с все более авторитарным партийно-государственным аппаратом, многие ее рядовые активисты стали на сторону тех рабочих и крестьян, которые боролись за свои насущные интересы против растущего гнета государственного капитализма и контрреволюции. Реагируя таким образом на усиливающийся политический и экономический кризис, эти элементы порывали с политической линией лояльной оппозиции и вступали в более решительные левокоммунистические группировки, какой была, в частности, РГ. Особенно часто это происходило в Москве и промышленных центрах Урала и Украины, являвшихся оплотами левокоммунистической фракции в 1918 году. Одной из групп, отколовшихся от «Рабочей оппозиции», была «Рабоче-крестьянская партия» Панюшкина, которая была организована в Москве и успела провести одну демонстрацию перед тем, как ее ликвидировало ГПУ. Даже эта группа, возникшая как реакция на нэп, очевидно, испытала влияние взглядов Мясникова на Кронштадтские события