Левитикон, или Изложение фундаментальных принципов доктрины первоначальных католических христиан - [5]

Святой Никифор Уединенник Латинянин

То есть заколдованный круг: и даже если представить, что «Левитикон» мог принадлежать святому преподобному Никифору Уединеннику, как утверждал о том Бернар-Раймон Фабре-Палапра (ведь именно под таким названием и с авторством знаменитого исихаста он приобрел греческий манускрипт якобы XV-го столетия в одной из антикварных лавок Парижа), проблема состоит в том, что никто, кроме самого Фабре-Палапра, не видел и не держал этого артефакта, а потому вопрос о его существовании остается открытым. К тому же, у нас совсем нет данных о степени осведомленности Фабре-Палапра в среднегреческом языке византийского периода и манускриптах на том же языке.

С другой стороны, особо стоит отметить, что философская концепция «Левитикона» несмотря на ее завявленное возвращение к истокам платонического миросозерцания, наиболее близкого библейскому тринитарному монотеизму, все же больше тяготеет, как реакция на многовековую схоластику, к мистическому пантеизму католических орденов францисканцев и картезианцев, что опять же никак не сближает «Левитикон» с мистическим богословием исихазма и Восточной церкви. То есть круг снова замыкается: «Левитикон» есть книга, написанная для римско-католического дискурса и пребывающая в рамках сего, что опять же устраняет ее какую-либо связь с восточно-христианской мистической традицией и греко-православной теологией. Слишком уж неуклюжи, неразвиты и даже банальны аллюзии на идеи эллинистического неоплатоника Прокла Диадоха, а концепция Великого Всего или Единого кажется пришедшей в «Левитикон» через третьи или четвертые руки, что опять же говорит о влиянии на книгу францисканского или картезианского орденов с их сугубой пантеистической интерпретацией платонизма и неоплатонизма, легших в основу богословия Греко-православной восточной кафолической церкви. А теологическая несостоятельность и недостаточность уводит церковный организм в сторону формализма, юридизма и внешне строгого структурализма, что в итоге очень сильно вредит церковному деланию на путях спасения, яркий примером чему и служит Римско-католическая церковь, если даже не разбирать ее страшные прегрешения перед градом и миром иного характера.

Однако нам удалось выяснить, какой из христианских философов оказал наибольшее влияние на создание «Левитикона». Это Николя Мальбранш (1638–1715), французский философ-картезианец, римско-католический священник, сын секретаря Людовика XIII-го. Мальбранш являлся выразителем идей геоцентризма, которые мы видим и в «Левитиконе». Мальбранш, как нам представляется, сочетал в своей метафизике декартовский дуализм и механический реализм с пантеизмом Спинозы. А идеи геоцентризма понадобились Мальбраншу как уравновешивающее начало между картезианством и спинозизмом. И при чтении «Левитикона» не оставляет мысль, что его автор черпал откровение у великого нидерландского философа Бенедикта (Баруха) Спинозы, рационализм которого, в конце концов, растворялся в мистическом пантеизме, идущем от элеатов и стоиков. Собственно, весь «Левитикон» можно свести к философии Спинозы, заключающейся в следующем. Существует только одна субстанция (Бог), состоящая из бесконечного множества атрибутов. Бог – natura naturans (с лат. – «природа производящая»), то есть внутренняя (имманентная) причина всего сущего; мир – самопознание Божества (natura naturata). В двух атрибутах, в которых Божество познаётся человеком, в протяженности и мышлении, присутствует тождество, то есть порядок и связь идей тождественны с порядком вещей. Из внутреннего спинозизма «Левитикона» следует и идея спасения всех без исключения людей: по существу, это и есть рационализм, растворяемый в итоговом пантеизме. И что характерно: у Спинозы и в «Левитиконе» отсутствует идея трансцендентности, и Великое Все «Левитикона» не что иное, как имманентное себе natura naturans Спинозы, а отнюдь не одноименное понятие платонической и неоплатонической философии, на которой строится мистическая теология Восточной церкви. Иными словами, и для Спинозы, и в «Левитиконе»: «Natura naturans – это самая божественная сторона Бога, вечная, неизменная и незримая, в то время как natura naturata – это наиболее естественная сторона Бога, преходящая, изменяющаяся и видимая» (цитировано по источнику: Kelley L. Ross. Baruch Spinoza (1632–1677). History of Philosophy As I See It, 1999). Это уже крайний пантеизм, когда божественное начало обезличено и разлито в незримой природе (Великом Все «Левитикона»), и оно порождает свои личностные проявления в виде пророков, наставников и учителей человечества. Формальный и внешний христианский тринитаризм «Левитикона» поглощается дуализмом, а в итоге пантеистическим монизмом Баруха Спинозы.

Николя Мальбранш

И последнее. Читая «Левитикон», постоянно возникает мысль, что его автор желает в единой доктрине примирить уже пробивавшийся в XVIII-м столетии научный позитивизм, ставший итогом рационализма и главенствующим мировоззрением в последние годы жизни Фабре-Палапра, а также иллюминизм и мистицизм старых и еще христианских по духу франкмасонских лож с церковным храмовым служением, откуда и попытка создания новой религии, когда откровение уже не сверхъествественное действо, а вполне закономерное и объяснимое движение в рамках существующей человеческой и иной природы и позитивистского научного подхода. Но, согласимся, подобные научно-религиозные и оккультные гибриды, выдаваемые в качестве древнего предания, как правило, очень нежизнеспособны. А в сухом остатке у нас мистификация – талантливая, великолепная, превосходная, демонстрирующая реликвии, но… мистификация. Хотя она, с другой стороны, сущностная часть искусства подражания и творчества. Следует помнить: положительная мистификация ведет к катарсису, что можно целиком отнести и к Фабре-Палапра с его «Левитиконом» и искренними неорелигиозными устремлениями. Впрочем, в истории остается только то, что для нее ценно. Так воссозданный Бернаром-Раймоном Фабре-Палапра орден пережил все превратности и продолжает существовать уже в XXI-м столетии, успешно преодолев временной срок функционирования исторического Ордена тамплиеров, ну а старательно создававшаяся его религиозная надстройка естественным образом предана забвению, если не считать некоторые самопровозглашенные маргинальные церкви и группы иоаннических христиан, не имеющих к нему никакого отношения, но располагающих… своими папами-патриархами…