Левиафан - [2]
— Шагоход?!
Глаза принца удивленно округлились. Ради управления этой машиной он готов был просыпаться хоть каждую ночь. Алек торопливо принялся натягивать одежду.
— Да, ваш первый урок ночного вождения, — подтвердил Клопп, подавая ботинки.
Алек надел их, вскочил и достал из шкафа любимые краги. Его шаги звонко простучали по мраморному полу.
— А теперь тихо! — приказал граф Фольгер, открывая дверь спальни и выглядывая в темный коридор.
— Прокрадемся наружу, ваше высочество, — прошептал Отто Клопп. — Правда, забавный урок? Ну прямо как у юного Моцарта!
В полном молчании они миновали зал трофеев. Мастер Клопп все так же топал и пыхтел, граф Фольгер скользил плавно и бесшумно, словно тень. За ними безмолвно следили бесчисленные портреты предков Алека — членов семьи, которая правила Австрией более шестисот лет. В лунном свете развешанные по стенам оленьи рога отбрасывали причудливые тени. Каждый шаг гулко отдавался в тишине спящего замка, и в голове принца множились вопросы.
Не опасно ли это — водить шагоход ночью? И что здесь делает учитель фехтования? Всем известно: граф Фольгер предпочитает лошадей и шпаги, но терпеть не может бездушные машины и едва переносит таких простолюдинов, как старый Отто. Ведь Клопп попал на службу не из-за знатного происхождения, а благодаря своему выдающемуся мастерству пилота и механика.
— Фольгер… — начал принц.
— Тихо, парень! — оборвал его граф.
Лицо Алека вспыхнуло от гнева. Он едва удержался от ругательства, которое неминуемо нарушило бы глупую игру в молчанку.
Всегда одно и то же! Слуги сколько угодно могут называть Алека юным эрцгерцогом, но аристократы, такие как Фольгер, никогда не позволят забыть его истинное место. Отец принца Александра был наследником империи, в которой проживало пятьдесят миллионов душ, но мать оказалась недостаточно благородной крови, чтобы он сам мог рассчитывать на власть и титул[1].
И хотя сам Фольгер был всего лишь безземельным вильдграфом, даже он мог ощущать превосходство над сыном фрейлины, рожденным в неполноправном браке.
Однако, пока они тихо проходили через темные банкетные залы, Алеку удалось совладать с гневом. Годами выслушивая оскорбления, он научился сдержанности. Ничего, однажды он расквитается с ними всеми! Отец обещал, что брачный контракт его родителей будет переписан и кровь Алека действительно станет королевской. Даже если ради этого придется бросить вызов самому императору!
ГЛАВА 2
По пути к конюшням Алек беспокоился только о том, как бы в потемках не споткнуться и не упасть. Луна едва народилась, и охотничьи угодья эрцгерцога простирались вокруг замка, словно море мрака. Даже огни Праги в этот поздний час едва виднелись вдалеке.
Увидев шагоход, Алек восхищенно охнул.
Бронированный колосс, глубоко зарывшийся ногами в рыхлую почву выгона, возвышался над крышей конюшни, напоминая дарвинистского монстра, затаившегося в засаде. И это был не учебный экипаж, а настоящая боевая машина, штурмовик «Циклоп». Из его брюха торчал ствол орудия, из головы размером с коптильню выглядывали вздернутые носы двух пулеметов «шпандау».
До этой ночи Алеку приходилось водить только небольшой шагоход без всякого вооружения да четвероногий учебный корвет. И хотя ему вот-вот должно было исполниться шестнадцать, мама категорически заявляла, что принц слишком мал для управления военной машиной.
— Мне что, надо будет вести штурмовик?! — воскликнул Алек ломающимся голосом. — Да мой прежний экипаж ему по колено!
Рука Отто Клоппа в кожаной перчатке тяжело опустилась ему на плечо.
— Не волнуйтесь, юный Моцарт. Мы будем рядом.
В ответ на оклик графа Фольгера шагоход пробудился к жизни: заработали двигатели, земля дрогнула под ногами Алека. Пятна лунного света заиграли на мокрых листьях камуфляжной сетки, натянутой поверх штурмовика, в конюшне забеспокоились лошади.
В брюхе машины с лязгом распахнулся люк, и наружу выпала цепная лестница, разворачиваясь под собственным весом. Граф Фольгер придержал ее, чтобы не раскачивалась, поставил ногу на нижнюю ступеньку и обернулся:
— Ваше высочество, прошу вас.
Принц посмотрел на монстра снизу вверх. Он с трепетом представил, как поведет его в темноте, ломая деревья, сокрушая все, чему не повезет подвернуться на пути.
— Ваш батюшка эрцгерцог, — послышался голос Отто Клоппа, — бросил нам обоим вызов. Он желает, чтобы вы научились водить любую машину, все равно — днем или ночью.
Алек сглотнул. Он не раз слышал от отца, что теперь, когда война уже близка, каждый должен быть к ней готов. Притом имело смысл потренироваться именно сейчас, когда мама в отъезде. Если Алек разобьет шагоход, самые сочные синяки заживут к возвращению принцессы Софии.
Но принц все еще колебался. Черный зев люка казался пастью хищника, готовой проглотить его.
— Разумеется, мы не смеем принуждать вас, ваше высочество, — насмешливо сказал граф Фольгер. — Эрцгерцог легко поймет, почему вы испугались.
— Испугался? Я?!
Алек ухватился за лестницу и быстро вскарабкался. Он осторожно перелез через край люка, уклонившись от противоабордажных шипов, и забрался в темную утробу шагохода. В нос ударил запах пота и керосина, от ритма работающего двигателя заныли кости.
