Лев Спарты - [50]

Крики и шум сражения вывели его из задумчивости. Если не сделать что-нибудь и не сделать это быстро, он вскоре останется с жалкими остатками своей армии перед лицом непобежденных спартанцев.

Он встал и направился к генералам. Они не решились сдвинуться с места или проронить слово, пока он пребывал в горьких раздумьях.

Он произнес:

– Мои братья погибли за великое дело.

– Это были люди невиданной храбрости, – поспешил сказать Мардоний.

– Приятно узнать, что хоть кто-то смог продемонстрировать в последнее время храбрость, – пришел в ярость Ксеркс, – какой позор, какое бесчестье!.. Величайшая армия, которую когда-либо видел мир, изрубается в куски горсткой безумцев!

Он обвел взглядом генералов и угрожающе наклонился к ним.

– Мой господин, – произнес один из присутствующих, – нам не хватает места, чтобы драться. Численное преимущество не помогает нам. А при сражении один на один – у нас не таких доспехов, как у спартанцев, и такой подготовки.

– Так значит прошедшие месяцы были потрачены впустую? У вас было более, чем достаточно времени для тренировок…

– Здесь нужны не месяцы, Великий царь, – произнес генерал из Колхиды, – а годы. Поколения.

Ксеркс наклонился еще ниже. Боль сдавливала его внутренности, и он был не в силах распрямиться. Он простонал:

– Отправляйтесь обратно! Пусть каждый из вас лично возглавит атаку. Я не хочу больше видеть ваши лица до тех пор, пока один из вас не расчистит этот проход, чтобы я смог последовать за ним.

Пола шатра резко отошла в сторону, и в палатку спешно вошел посыльный.

– Мой царь…

Ксеркс повернулся к съежившемуся человеку.

– Мой царь… Ливийцы и арабы взбунтовались.

– Сокрушить их колесницами! – закричал Ксеркс. Он швырнул ливийского генерала к выходу из палатки, словно последнего раба. – Иди, разберись со своим отродьем. Если понадобится – воспользуйся индийскими колесницами: хотя, они запряжены дикими ослами и, следовательно, могут слишком по-свойски отнестись к твоим людям… Меня не интересует, как ты это сделаешь – раздави их!

Прежде, чем генерал и посыльный успели выйти из шатра, им навстречу вбежал еще один.

– Мой царь… Кавказцы убивают своих офицеров.

Ксеркс топнул ногой. Если бы он мог ухватиться за небо и потянуть его вниз, чтобы закрыть им уши, он бы сделал это.

– Уничтожьте их! Дикари!

Когда-то он испытывал гордость при виде своей армии, которая во всем блеске и великолепии катилась к Геллеспонту. Теперь великолепие померкло, а гордость пропала. Они были варварами, с которыми можно сделать только одно – убить.

Генералы заторопились из шатра наводить порядок. Ксеркс остался в одиночестве. Он никогда еще не чувствовал себя таким одиноким. У него отняли все, что он ценил в этой жизни. Он стоял на краю настоящего бесчестья. Внезапно его ярость стихла, он опустился на подушки и закрыл лицо руками. Тяжелое кольцо на его пальце вдавилось ему в переносицу. Он стал тереть глаза, пока они не заболели.

– Мой господин…

Сквозь красную темноту он услышал шепот. Ксеркс открыл глаза и увидел перед собой Артемизию. На ней был длинный плащ, ее лицо отражало испытания, выпавшие сегодня на ее участь. За ее спиной ждал Гидарн.

– Артемизия, – тихо произнес Ксеркс. Он поднялся и взял ее за руку. – Скажи, неужели и ты не порадуешь меня хорошими новостями?

– Едва ли, мой господин. Мы сражались целый день, но успех не сопутствовал нам. Фемистокл и его люди дрались как демоны. Три моих корабля были потоплены, а мне самой едва удалось избегнуть плена.

Угасший было гнев, стал опять наполнять царя.

– Фемистокл сурово заплатит за это! – поклялся Ксеркс. – Быть может, он уже попал в ловушку. Я послал часть кораблей в обход острова, чтобы зажать греков в проливе, как черепах в глиняном сосуде.

Глаза Артемизии расширились, а потом наполнились состраданием, словно озера с темной водой.

– Ты не знаешь, мой господин? Они были потоплены штормом прошлой ночью.

Казалось, что падающим на его плечи сокрушительным ударам не будет конца. Охваченный отчаянием, он вспомнил мрачное предсказание своего дяди Артабана, который с самого начала был против этого похода. Артабан тогда сказал, что боги имеют обыкновение метать молнии и громы в великих мира сего, завидуя их великолепию. Маленькие люди не в состоянии вызвать гнев небес… и если боги улыбаются маленьким людям, то точно так же они могут мешать великим. Не потому ли боги разгневались на Ксеркса, что он замыслил править миром? Молнии всегда попадают в самые высокие башни и деревья. А он – высочайший из людей, повелитель Азии…

– Даже боги, – пробормотал Ксеркс, – сговорились против меня. Что ты можешь мне посоветовать, Артемизия?

– Страх охватил твоих людей, подобно проказе. Прежде, чем он уничтожит их полностью, останови сражение.

– При том, что убиты два моих брата, а Леонид по-прежнему стоит в проходе?

– Он не уйдет от тебя, если ты будешь действовать мудро. Оставь здесь Мардония, который будет продолжать атаковать, связав Леонида. Но пошли колонну через Грецию, чтобы она обошла эту горную стену и вышла к проходу с другой стороны.

С самого начала это был единственный альтернативный вариант преодоления Фермопил; но он был связан с огромным обходом, и ничто на свете не было более унижающим, чем признание необходимости этого обхода из-за отсутствия каких-либо достижений в Фермопилах.