Лев пробуждается - [131]
Затем рука сграбастала его за сюркот, потащив назад; затрещала рвущаяся ткань, и в голове безумным лепетом пронеслась мысль, что Хлебная Бет впадет в бешенство из-за погубленного шитья.
Перед ним замаячила фигура, вперед метнулась рука, и он смутно ощутил пощечину, потом вторую — жгучую, как укус пчелы. Вскинув руку, чтобы заслониться от третьей, увидел улыбающееся лицо Уоллеса, измазанное кровью.
— Пришли в чувство?.. Хорошо, нас еще ждет работа.
Меч и шлем Хэл потерял, да и с чепцом, расхлябанно болтавшимся с одной стороны, было что-то не то. Субъект с очумелым взором, с торчащими из-под кожаного шлема космами и безумной ухмылкой сунул ему длинный нож. Взяв оружие, Хэл поглядел вверх и вокруг, чувствуя дрожь ближайших плеч и спин под напором английских рыцарей, пытавшихся прорваться сквозь ощетиненное кольцо угрюмых людей, стоявших как единый зверь, припертый к стенке.
Всадники кружили, раздосадованно швыряясь проклятьями, булавами, топорами, обломками своих копий и — теперь, когда селкеркские лучники рассеялись, — своими громадными бочкообразными шлемами. Пикинеры кололи и били с плеча, пыхтя и рыча, и исполинские кони гибли, роняя гордые гербы своих наездников в истоптанную траву и кровавую грязь, где люди в грязных власяницах выскакивали из задних рядов кольца пик, ужом проскальзывая между ног, чтобы обратить их в бегство или наброситься на застрявших или чересчур медлительных, чтобы успеть удрать.
— Что, боле не до песен, жопа свинская? — взвыл один, пауком прыгая на черно-серебристую фигуру рыцаря, с трудом отползавшего на четвереньках от истошного визга и лягающихся ног своего издыхающего коня. Узкое лезвие ножа скользнуло в щель забрала, и кровь хлынула через дыхательные отверстия. В следующий момент паук уже скрылся под защиту пик, тяжело дыша и ухмыляясь Хэлу, как лис, только что задушивший курицу. Он вытер кинжал о свою грязную, подранную брака, и Хэл увидел, что это Фергюс Жук в своем черном панцире из вываренной кожи, скалящий окровавленные зубы. Он подмигнул, будто только что углядел Хэла в сутолоке пивной.
— В теле доселе, мой государь.
Хэл моргнул. Еще жив. За пределами защитного кольца пик шотландских лучников преследовала и истребляла катящаяся убийственная волна, и оставалось лишь гадать, что стало с Симом.
Конь епископа охромел, его сюркот на одном боку был напрочь распорот, хлопая, как раненое крыло алого коршуна. За ним следом ковылял пеший рыцарь, оставшийся без шлема и бацинета, в изодранном в клочья кольчужном чепце; кровь заливала его лицо и расползалась большой кляксой по некогда кремовому сюркоту, почти скрыв двух вышитых на нем воронов.
Аддафу не требовалось слышать Бека, дабы понять, что тот в бешенстве, — уж так яростно, с побагровевшим лицом махал епископ руками на рыцаря в красных и золотых полосках, угрюмо сидевшего на дорогом боевом коне, облаченном в девственно-белый бард с россыпью маленьких красно-золотых полосатых щитов, каждый с горностаевым мехом в левой верхней четверти; сие Бассет из Дрейтона, сказали Аддафу после первой злобной стычки между рыцарем и епископом.
Случилась она, когда Бек попытался сдержать рыцарей под своим началом, чтобы дождаться короля перед атакой, но сей Бассет из Дрейтона, надменно устремив на Бека свой меч, велел тому пойти и справить мессу, буде охота, ибо рыцарям надлежит сражаться. Услыхав сие, свита Бека унеслась бешеным галопом, будто громадный железный цеп, вдребезги разбившийся о ближайшее кольцо шотландских пик, пока епископ в напрасном гневе лупил собственное седло.
Теперь же уцелевшие, лишившись коней, плелись прочь, и Аддаф понял, что Бек распекает Бассета, потому что ни сам он, ни двое его рыцарей-бакалавров, ни девятеро сержантов к скоттам даже не приближались.
— Сей конь сто́ит пятьдесят марок, — доказывал Бассет, насупившись, когда Аддаф и остальные лучники поравнялись с препирающейся парочкой.
— Так нацельте его и пришпорьте — уж он сумеет атаковать, — огрызнулся Бек, — даже коли его всадник и не сподобится.
— О, Раны Христовы! — взревел Бассет, ощетинив бороду. — Я не намерен сносить подобное от каких-то незаконнорожденных с тонзурами…
— Никто не будет атаковать! — гаркнул новый голос, и все как один обернулись к подскакавшему легким галопом Эдуарду со свитой. Взоры потупились; никому не хотелось глядеть в лютое воплощение гнева на лице короля с набрякшими веками. Особенно Бассету, побелевшему, как бард его лошади, и начавшему заикаться.
— Тихо! — приказал Эдуард, озирая жалкие остатки спотыкающихся спешенных рыцарей, влекущихся обратно, как пьяные из пивной. Стонущего рыцаря в зеленом, истерзанного и забрызганного грязью и кровью, поддерживали двое других; его левая кисть болталась на тянущихся из кровавого месива остатках сухожилий и кожи, и кто-то перетянул предплечье его же перевязью, чтобы он не истек кровью до смерти.
— Государь мой Отли, — произнес Эдуард, кивнув зеленому рыцарю, будто они повстречались в уединении двора. Зеленый рыцарь застонал, и у него из-за спины вышел другой, прихрамывая, с непокрытой головой, истекающий кровью; помешкав, он поднял глаза на своего короля и поклонился.
Дорогой китов называли скандинавы морскую ширь, в которую устремлялись их длинные корабли ― драккары.По дороге китов уходили в походы и набеги опытные, закаленные воины ― и юнцы, мечтавшие о ратных подвигах, богатстве и славе.На дорогу китов вступил и Орм, сын Рерика, примкнувший к Обетному Братству ― отряду викингов, спаянному узами общей клятвы.Дорога китов ведет Орма по морю и по суше, через кровь, пот и слезы, через ярость сражений и боль потерь ― все это испытания, которые посылает людям Всеотец Один.Добро пожаловать на дорогу китов!
Братство Одина ждет от своего вожака, молодого Орма Торговца, что тот приведет их домой из далекого Миклагарда. Но Орм лишается своего легендарного меча, на рукояти которого рунами вырезана дорога к сокровищам Атли. Меч похитил коварный викинг Старкад, и побратимы отправляются за ним в погоню. Дорога китов пролегает на сей раз по суше — по охваченной распрями Византии и пустыням Ближнего Востока, — но эта суша многократно опаснее морской пучины, недаром ее прозвали Волчьим морем…
Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя.
5-я книга из серии Oathsworn (Обетное Братство), повествующая о судьбах Олафа Трюггвасона, Орма Торговца и побратимов Обетного Братства. Возмужавший Воронья Кость сделал нелёгкий моральный выбор, и отринув дружбу, любовь, верность клятве, прокладывает себе кровавую дорогу к норвежскому трону. Теперь он решает кому жить, а кому умереть, какая фигура ещё пригодится, а какой можно пожертвовать в игре королей.
Перед вами эпическое полотно, книга, наполненная битвами, четвертый роман из серии «Обетное братство» (Oathsworn), повествующий о приключениях Орма Убийцы Медведя и его побратимов. Обетное братство по праву заслужило уважение в суровом мире викингов, слава следует впереди них, но за все нужно платить... Викинг Рандр Стерки горит желанием отомстить за смерть жены и детей, он внезапно нападает на усадьбу Орма – Гестеринг. Завязывается жестокий бой, «Сохатый» потоплен, соратники Орма погибли, а оставшиеся в живых побратимы, женщины и дети вынуждены спасаться бегством в горах... «Отчаянные воины, кровавые битвы и захватывающее чтение» Бернард Корнуэлл.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Кажется, кровопролитным «индейским войнам» на Западе США никогда не будет конца. Белые и краснокожие, осатанев от взаимной ненависти, безжалостно истребляют друг друга. Правда, десятилетнюю Джоанну Леонбергер, как и других белых детей, индейцы увезли с собой, чтобы воспитать в своих племенных традициях. Капитан Кидд, ветеран многих войн, привык жить сегодняшним днем, странствуя от поселения к поселению, где он зарабатывает публичным чтением газет для малограмотных покорителей Дикого Запада. Но на этот раз у него другое, более выгодное задание – сопроводить Джоанну через весь Техас к дяде и тете, которым чудом удалось разыскать и выкупить ее у индейцев. Они едут через бескрайние прерии – старик, умеющий стрелять без промаха, и девочка, не знающая ни слова по-английски.
Султан Юсуф ибн Айюб, он же Салах ад-Дин или Саладин, был одним из величайших полководцев и владык мусульманского мира. Но великими не рождаются. Прежде чем дать отпор крестоносцам, основать собственную державу и стать легендой, он прошел долгий путь… 1164 год. Худосочного мальчишки из презираемого народа больше нет. Теперь Юсуф – именитый воин сирийского монарха Нур ад-Дина, правая рука своего дяди-визиря Ширкуха. Под командованием дяди Саладин идет войной на Египет – ведь кто владеет «Садом Нила», тот держит в кулаке и Святую Землю.