Лев Майсура - [16]

— Долго нас будут гонять, Билл?

— Недели две. Потом отправят воевать. Оно и лучше.

— Лучше? — удивился Джеймс.

Сандерс бросил на него быстрый взгляд.

— Чудак! Не для того я напросился в армию Компании, чтобы топать по этому чертову плацу. Война — та же игра в карты. Убили или ранили — значит, проиграл. Лежи в гробу или скачи на костыле. А вернулся в Бомбей живым с золотишком или дорогими камешками в ранце — значит, выиграл. Из-за этого стоит рисковать шкурой. Здешний народ любит копить всякие дорогие штучки. На каждой здешней бабе — целый клад: браслеты, кольца, перстни. А если вломишься в богатый дом, так там...

— Билл, но ведь это нехорошо! — вырвалось у Джеймса.

Смысл его слов дошел до Сандерса не сразу. Несколько секунд он озадаченно смотрел на Джеймса, потом захохотал.

— Ну и птенец же ты! — вытирая слезы, проговорил он. — Ей богу, уморил! Не смеши меня, Джимми, не надо!

И Сандерс снова весело захохотал.

— Что тут смешного, Билл? Это же не война, а грабеж...

— Полегче, парень! — оборвал его Сандерс. Он быстро оглянулся вокруг. — Ты кому приехал служить?

Слова Сандерса застали Джеймса врасплох.

— Королю и отечеству, — вспомнил он, наконец, слова Моннея.

— Брось валять дурака! Ост-Индская компания — вот кто твой хозяин, понял? А в Лондоне недаром говорят, что Компания — это шайка грабителей, что от ее дел воняет до самых небес, что все ее служащие и чиновники — казнокрады. Пайщики в Англии получают от торговли с Индией крупные барыши, а местное начальство, где только может, старается урвать лакомые куски. Например, когда меня выпроваживали из Бомбея, тут разразился крупный скандал. Ревизоры из Лондона недосчитались целого полка, на который директора давали деньги — на оружие, обмундирование, жалованье и жратву солдатам. Его вовсе и не было.

— Как же так?

— А вот так. Денежки делило между собой начальство. Подумай только — сколько они загребли! Впрочем, ревизоры особого шума не подымали. Догадываешься, почему?

Джеймс пожал плечами. Глядя на недоуменное выражение его лица, Сандерс снова расхохотался:

— Ну и теленок ты, Джимми! Ревизорам сунули жирные взятки, и они уехали довольные. А здешнее начальство, выпроводив ревизоров, вмиг набрало еще один такой же полк. Эх, просто обидно смотреть, как денежки плывут мимо твоего носа в чужие карманы...

Поучительный этот разговор был прерван командой строиться, и солдаты снова принялись топать по плацу.

Вырваться в город Джеймсу удалось лишь дня за два до того, как бомбейские батальоны погнали грузиться на десантные суда. С моря дул свежий ветер, но в городе было убийственно душно и жарко. Воздух был густо пропитан влагой, отчего военная куртка неприятно прилипала к лопаткам. Держа кивер в руке, Джеймс побежал сначала в порт. Отец был морским артиллеристом. Искать его нужно было там, где море и пушки.

На просторном бомбейском рейде уже не видно было «Ганнибала». Корабль давно ушел в Мадрас. Поглядев на лес высоких мачт, на черные парусные баркасы, которые перевозили на берег солдат, лошадей, пушки, бочки с ромом и бесчисленные кипы и ящики разных военных грузов, Джеймс решил сначала обойти кабаки, которые во множестве лепились к гавани.

Толстые кабатчики — отставные матросы и местные парсы — с помощью здоровенных вышибал едва справлялись с буйной клиентурой. В ответ на вопросы Джеймса они только пожимали плечами. Мало ли народу побывало в Бомбее за последние годы!

Выйдя из последнего кабака, Джеймс с минуту постоял в раздумье среди мертвецки пьяных людей, которые спали под солнцем на песке. «Надо будет заглянуть в доки», — решил он.

В доках шла лихорадочная работа. Бригады босых темнолицых плотников в тюрбанах и белых рубахах ремонтировали военные корабли, чьи высокие мачты торчали из глубоких каменных колодцев, отгороженных от моря крепкими деревянными воротами. Корабли были изранены в морских битвах — разбитые мачты и реи, проломленные борта. Плотники сдирали с бортов и днищ кораблей медные пластины и разбитую ядрами обшивку и нашивали на их место новые. Кипела смола в котлах, распространяя вокруг удушливый запах. Стоя на лесах, конопатчики смолили длинные пеньковые жгуты. Рабочих подгоняли мастера и морские офицеры — скоро кораблям предстояло снова уходить в море.

Здесь тоже никто не слыхал об отце Джеймса. После долгих расспросов, уже совсем отчаявшись, Джеймс наткнулся на мастера-англичанина. Сидя в тени под брюхом корабля, он командовал плотниками-индийцами, менявшими шпангоуты. На вопрос Джеймса мастер, подумав, ответил:

— Вроде был такой. Работал оружейником у старика Смита, а потом куда-то пропал. Народ тут долго не задерживается: один заболел, да скоро и на кладбище, другой нанялся на корабль, третий уплыл обратно в Англию.

— А где старик Смит?

— Помирает, бедняга. Лежит желтый, как лимон, и не сегодня — завтра отдаст концы. Живет он в Черном городе — женился на здешней бабе...

Джеймс поблагодарил мастера и направился в Черный тород. Дело шло к вечеру, и приходилось торопиться. В Черном городе среди глиняных, крытых пальмовыми листьями лачуг слонялись без дела моряки и солдаты. Они то и дело приставали к женщинам, которые выходили к колодцам с медными кувшинами и бельем. При виде англичан женщины тотчас же скрывались в хижинах.