Лев и Аттила. История одной битвы за Рим - [31]

Яства подавались на серебряных блюдах, вино наливалось в чаши, сработанные настоящими мастерами из серебра, а иногда, и золота. Только Аттила пользовался простой деревянной тарелкой, на которой ничего не было, кроме мяса. Он не запрещал гуннам пользоваться плодами своих побед, но сам оставался образцом умеренности. На правителе гуннов была простая одежда, отличающаяся только опрятностью. Ни меч его, ни обувь, ни упряжь его лошади не были украшены золотом, серебром, драгоценными камнями, хотя подобные излишества стали традицией у гуннов после многих удачных войн и походов.

Самый молодой римлянин из посольства решил попробовать мясо, которое приносили с собой гунны. Он взял небольшой кусок; острый запах, который источало мясо, приближенное к органам обоняния, навел римлянина на мысль, что лучше бы он этого не делал. Однако вернуть обратно еду было неудобно, и неуверенной рукой она была отправлена в рот. Судя по выражению лица, пища не слишком понравилась любознательному юноше, но, чтобы не обидеть хозяев, он проглотил не дожеванный кусок и запил вином.

— Как тебе понравилась любимая пища гуннов? — с улыбкой задал вопрос Приск.

— Необычный вкус, — уклончиво ответил молодой римлянин, — не похожий ни на одно наше блюдо.

— Я расскажу, как оно готовится. — Приск решил полностью удовлетворить любопытство товарища. — Свежее мясо нарезается полосами, укладывается на спину коня, а всадник сверху прижимает его своим телом. Так, на собственном обеде, он может ездить сколь угодно дней. Мясо тем временем просаливается лошадиным потом, вялится.

Юноша после таких подробностей побледнел, потом зажал рот ладонью и убежал куда-то за шатер невесты.

Приск пожалел, что рассказал о гастрономических тонкостях кухни гуннов, но посмотрел по сторонам и успокоился. Никто из варваров не обратил внимания на метания римлянина и уж точно не заподозрил, что причиной стала их любимая еда.

Тьма начала окутывать землю. Вокруг вспыхнули десятки факелов, и пиршество продолжилось. К этому времени гунны насытились, и римляне стали свидетелями нового развлечения. Два воина встали перед Аттилой и запели своими громоподобными голосами. В песнях рассказывалось о славных победах вождя, о личной доблести Аттилы в битвах.

Так началось поэтическое состязание. Поскольку гунны знали отношение своего вождя к подхалимам, то следующие выступающие рассказывали, слегка завывая, об одержанных победах, о людях, которые пожертвовали своими жизнями ради них. Некоторые узнавали в героях песен своих родственников, друзей, товарищей, и невольные слезы орошали мужественные, покрытые шрамами лица.

Так гунны смеялись и плакали, ели и пили до самого рассвета. Аттила щедро наградил своих поэтов; обделенными оказались только те, что прославляли лично его. Впрочем, более успешные товарищи поделились собственными наградами с жертвами скромности Аттилы. В конце действа каждый, кто хотел, подходил к Аттиле, желал ему здравия и тут же получал из рук вождя полную чашу вина. Римские послы поступили так же.

Когда закончилось торжество, Аттила приблизился к Приску. Он был расположен именно к этому римлянину с мудрым лицом, пытавшемуся что-то писать даже в самое неподходящее время.

— Нравится ли тебе моя избранница? — спросил повелитель гуннов.

— Очень красивая девушка.

— Довольно ли тебе было яств и питья на празднике?

— Благодарю тебя, король гуннов. Наши послы ни в чем не нуждались.

— Что ж, надеюсь тебя увидеть на следующей моей свадьбе.

— Как? Еще одна?.. — не сдержал своих эмоций Приск.

— Таков наш обычай: люди достойные должны иметь много детей. Народу нужны храбрые воины. Для их рождения необходимы женщины.

— У нас мужчина может иметь только одну женщину.

— Потому вы и терпите поражения. У римлян мало рождается настоящих воинов. Женщины должны принадлежать сильным, не имеющим страха мужчинам.

— Мы уважаем чужие обычаи, но закон и древние традиции запрещают нам многоженство.

— Почему же ты не спросишь: кто станет моей новой избранницей? — вдруг задал вопрос Аттила.

— Я довольствуюсь только тем, что расскажет король гуннов. Могу ли я, простой смертный, приставать с расспросами к великому владыке.

Приск в данный момент он писал историю гуннов, и личная жизнь вождя его ужасно интересовала. Однако миссия императорского посла вынуждала его быть осторожным в действиях и словах. Впрочем, Аттила не разочаровал историка.

— Ты будешь удивлен, римлянин: моей следующей женой страстно желает стать твоя соотечественница — и весьма знатная. — До поры до времени Аттила сохранял интригу.

— Вот как?! — Изумление Приска было велико, а к нему добавилась некоторая доля презрения к той, которая решила связать судьбу с язычником. — Она по доброй воле предложила себя в жены?

— Женщина — не моя пленница. — Аттила словно читал мысли посла. — И никогда меня не видела. Римлянка в письме предложила свое сердце и половину наследственных владений, которые находятся в управлении брата. В подтверждение серьезности своих намерений девушка прислала великолепный подарок. Вот он.

Приск взял протянутое кольцо. Оно было из золота, весьма массивное, с огромным желтым камнем, который привозится с берегов далекого северного моря. На камне искусной рукой был выгравирован портрет женщины. Посол долго вглядывался в ее черты, и в определенный момент лицо Приска застыло, побледнело. Сомнения отпали столь же скоро, как и появились — столь дорогая вещь могла принадлежать только одной женщине. И кольцо не могло попасть в руки предводителя гуннов в виде военной добычи.