Летящий вдаль - [19]

– «Чивас Ригал», – произносит Степаненко, явно гордясь собой. – Осталась бутылочка из запасов, сто лет, наверное, такое не пили?

Вижу, мужик чувствует для себя выгоду. Не зря же он так заинтересовался рассказом про дирижабль.

– Ну, а сильно поврежден? – как бы между прочим спрашивает атоммашевец Данилова.

– Обшивка – здорово, но это поправимо, если ресурсы есть, – отвечает тот. – И один двигатель, хотя подробностей сказать не могу – не копался еще в нем. Плюс потерян весь запас гелия.

– Гелий – не проблема. А ты пилот?

Данилов кивает.

– Отлично, отлично. Ну, будем!

Глоток виски с непривычки обжигает горло. Я морщусь, хотя вкус несравнимо лучше суррогата в московской подземке. Иной раз такую бражку бодяжат, что люди с нее сразу копыта двигают. Здесь же чувствуется букет, настоящий, с привкусом фруктов, специй и карамели. По телу разливается тепло.

Миша осторожно пробует и отодвигает стакан – парню, рожденному под землей, неведома прошлая жизнь с ее вкусами и удовольствиями.

– Разумеется, – продолжает Степаненко, – услуга за услугу. Нам бы очень не помешала ваша помощь, если мы починим дирижабль, – говорит и внимательно смотрит на Данилова: как тот поведет себя, проскользнет ли эмоция? Но лицо Ивана непроницаемо.

– Какая помощь?

Степаненко плещет в пустые стаканы еще на палец. Не спеша достает самокрутку, предлагает нам, мы отказываемся, и он затягивается в одиночестве.

– Людей перебросить через залив. Сколько там человек вмещает твоя машинка?

На первое время с переговорами покончено. Находится и для меня работа – отвезти пару деталей, которые будут готовы завтра, в другую общину. Сложность в том, что добираться надо до АТС, а по словам Степаненко, возле памятника «Мирный Атом» на кольце не так давно обосновалось нечто странное – то ли сильный ментал, то ли какая-то аномалия. Еще не изучили явление как следует. Если же окружным путем – то через жилые кварталы и намного дольше, да и рисков там не меньше – в городе полно мутантов развелось, и банды на улицах промышляют, можно на засаду нарваться. Поэтому во всех отношениях по широкому проспекту Курчатова следовать лучше. На что я ему отвечаю:

– Меня не пугают ни мутанты, ни банды, ни аномалии. Я их уже столько повидал, что иммунитет выработался. А жить вечно невозможно, поэтому справлюсь как-нибудь. А не справлюсь, значит, не судьба.

Григорий Викторович любезно предоставляет нам возможность разместиться у них. Из административного здания можно сразу попасть в бомбоубежище, сооруженное еще при строительстве завода-гиганта. Свободных помещений там много, я так понимаю, община атоммашевцев не особо многочисленна, зато прекрасно вооружена – ранее недалеко отсюда располагалась войсковая часть. Нам выделяют комнатку, одну на троих, но вполне комфортную для проживания.

Когда мы остаемся одни, я спрашиваю Данилова:

– А ты не чувствуешь подвоха во всей этой ситуации? Не заметил, как переменилось у него настроение, чуть только про дирижабль узнал?

– А у нас есть выбор? Сами не починим, а застрять здесь совсем не хочется.

Я усмехаюсь:

– Что, так сильно тянет обратно в столицу нашей родины?

– Сначала в Калугу, – встревает в разговор Миша. – Мы должны выполнить задание до конца. Иначе зря столько людей погибло.

– Ну, хорошо, посмотрим, как дальше будет.

– Слушай, – обращается ко мне Данилов, – а как тебя звать-то? Так и не знаем до сих пор.

– Зовите меня Ямахой, – и, на удивленный немой вопрос в глазах Ивана, поясняю: – Мое прошлое умерло. И старое имя – вместе с ним.

* * *

Бомбоубежище под «Атоммашем» вполне приличное и достаточно большое. Оно состоит из жилых отсеков, генераторной, комнат с баками для воды, складских помещений и вентшахт. Производственные мощности атоммашевцев явно находятся в другом месте – скорее всего, либо где-то в цехах, либо в подвальных помещениях корпусов завода. Народ живет в комнатах наподобие нашей, а также в главном жилом отсеке, разделенном на отдельные помещения при помощи подручных материалов. Пожилых людей, как и детей, в убежище мало. Или дело в позднем вечере? Бросается в глаза и большое количество мужчин в серой униформе, чем-то напоминающей «фирменный» стиль бойцов Ганзы – подтянутых, спортивного телосложения. Явно что-то вроде местной касты полицейских или военных, из них и набирается охрана на дежурства по периметру. Впрочем, это объясняется необходимостью держать под контролем огромную территорию.

Чтобы не сидеть без дела, я прохаживаюсь по бомбоубежищу. Меня, как чужака, сторонятся, видно, гости здесь не в особом почете. На глаза попадается старик, приторговывающий какими-то амулетами – понятно, что доживает свой век и на серьезную работу уже не пригоден, вот и крутится, как может. От нечего делать я задерживаюсь возле его нехитрых поделок, разложенных на доске. Старик беспокойно смотрит на меня, ерзает на месте. Вот и он туда же! Даром, что потенциальный клиент нарисовался, так все равно трусит перед чужим. Я нарочно медлю, рассматривая смешные амулеты, подцепляю пальцем один из них, выуживая из спутанного клубка других таких же. На веревке болтается то ли зуб какого-то животного, то ли просто грубая подделка из кости, напоминающая клык.