Летящие по струнам - скользящие по граням - [25]

После этой краткой речи я отпустил сознание Матвея и парнишка, который действительно страдал от своей полноты, большой мечтатель и умница, который страстно хотел стать путешественником, робким голосом мысленно спросил меня:

- Матвей, а мы правда отправимся в заморские страны?

- Да, Матвей, - ответил я парню, - но сначала мы к этому с годик будем готовиться, после чего отправимся сначала в Великую Пруссию, где поступим в академию магии. Там соберётся вся моя команда «Синяя птица», это четыре отличных парня и четыре девушки, красивее которых нет никого на свете. Мы все вместе закончим академию, станем магистрами магии, а потом отправимся в долгое-долгое путешествие и пока не познаем всех тайн Земли, не остановимся, после чего мы отправимся уже в другие миры, такие же чудесные и увлекательные. Ты хочешь этого, Матвей, или мне покинуть твоё тело и ты останешься таким же толстым, как и твой дядя Антон Васильевич?

- Нет, не надо! - Попытался завопить во весь голос юноша, но не смог этого сделать, я был начеку - Останься со мной, дяденька Матвей ты добрый, я это чувствую.

Я тут же ответил парню:

- Решено, Матвей, мы с тобой теперь братья навеки и одно целое до тех пор, пока я не выйду из твоего тела, но и после этого ты останешься моим братом. Ну, а теперь расслабься, друг мой, мне нужно вставать с полатей. Ох, до чего же у вас тут блохи кусачие, просто ужас. Матвей, ничего не бойся и просто наблюдай за тем, как я буду претворять наш план в жизнь.

С того момента, как я выпил колдовское зелье, прошло уже часа три, но ни мой новый отец, ни Синеус не проявляли никакого особого беспокойства. Хотя Никита и пытался прийти ко мне на помощь, когда меня колотило. Колдун остановил его, сказав:

- Не надо, Никита Василич, ты же сам видишь, твой парень сам справляется с трясучкой и даже ни звука не проронил, хотя другие, с перепугу, и орут, как оглашенные.

Открыв один глаз, я весёлым голосом спросил:

- Батюшка, как ты? Не испугался? - Одним рывком вскочив с кровати, я бросил кубок колдуну и сказал - Извини, Максим Демидович, что посудину твою малость помял.

Тот поймал измятый кубок и усмехнувшись ответил:

- Ничего, Матвей Никитич, я с отца твоего новый стребую.

Мы вышли во двор и стали прощаться. На дворе стояло начала лета и отличная погода, солнце уже поднялось в зенит, а потому мне сразу же стало жарко. Как и отец, я был одет в суконный камзол, только синего, а не коричневого цвета, длинные мешковатые штаны чёрного сукна и тяжелые ботинки. Ну, и моего папаши ещё была окладистая, аккуратно постриженная русая борода, он выглядел даже с ней лет на сорок, потому как был колдуном, а на голове носил шляпу европейского образца и, вообще, одеты мы были на сугубо европейский манер, в отличие от колдуна. Тот был одет в просторные чёрные штаны, заправленные в красные сапоги, и красную, с длинными рукавами, рубаху навыпуск, подпоясанную узким ремнём. Почесав затылок и подумав, что начинать приводить себя в порядок нужно немедленно, я первым делом снял с себя сюртук, а затем разулся. Мой папаша озабоченно поинтересовался:

- Ты что это задумал, Матвей?

- Да, так, батюшка, решил пробежаться отсюда и до дома, а в камзоле, штанах, да, ещё и башмаках, это будет нелёгкая задача. Так что побегу в исподнем. - Ответил я.

- Не сметь! - Тут же рявкнул отец - Этого ещё не хватало, чтобы боярский сын в исподнем белье бегал. Если тебе приспичило пробежаться и ты сдюжишь, Матвей, беги в штанах и рубахе. Так уж и быть, можешь пробежаться босиком.

Кучер на козлах кареты, чуть с них не сверзился, услышав, что барчук собирается пробежать восемь километров. Ну, а я, подмигнув Синеусу, не смотря на лишние полцентнера если не все пять пудов, рванул так, словно за мной с собаками гнались. А что? Все внутренние органы после колдовского зелья у меня работали превосходно, сердце и лёгкие тоже, а то, что мышцы были довольно дряблыми, так это пустяки. С помощью самоконтроля и усилив метаболизм, заставив организм сжигать жир, я мог приказать им и не такое. В общем бежал я в довольно быстром темпе, но уже через три минуты был мокрым, как водяная крыса. Дыша ровно, как кузнечные мехи, я мчался по просёлочной дороге, а за мной едва поспевала лёгкая карета, запряженная парой не сильно прытких коняг. Боярин Никита Мещерский сидел на козлах, хохотал во всё горло и то и дело громко щёлкал кнутом, словно хотел сказать этим, что догнав, жиганёт им меня по заднице.

Хотя уже через десять минут все мои мышцы пронзила боль от избытка молочной кислоты, я врубил на всю мощность резервы и она быстро утихла. Усадьба бояр Мещерских стояла в стороне от деревни с одноимённым названием и потому никто не увидел, как я домчался до большого барского сада и вскоре вбежал во двор, остановился и принялся прохаживаться, потряхивая руками и ногами и делая дыхательные упражнения. Сердце моё билось ровно и мощно, но не слишком часто и когда отец спрыгнул с козел и подошел ко мне, то, сильно удивившись, сказал:

- Вот чудо-то, Матвей. Да, ты просто как молодой рысак у меня. Отмахал четыре версты и даже не запалился, а только взмок весь от пота. Да, видать испросил ты у духов наших предков себе силы колдовской, воли и их опыта, а они все воины были и воины наипервейшие. Хана Чингиса аж до студёного моря гнали и в нём его среди льдин подлого утопили.