Летящие к северу - [13]

В конце июля ночи были уже достаточно тёмные, и, если погода была хорошая, гаги ночевали прямо на воде. Случалось, что ветер и поднятые им волны заставляли их искать укрытия, — тогда семья выбирала глубокую бухту и ночевала в ней. Если берег был каменист и недоступен или не встречалось пригодных для ночлега заливов, мама уводила за собой семейство подальше от берега, в море, и тогда гагачата всю ночь раскачивались на волнах, сбившись теснее, чтобы не потерять друг друга во тьме. Они не любили таких ночей — волны казались живыми: набегая, брызгались пеной и что-то сердито бормотали, приказывали, грозили. В такие ночи не удавалось сомкнуть глаз, и на следующий день после этого мама выбирала какое-нибудь укромное местечко у берега и устраивала длительный привал — днёвку, чтобы гагачата могли отдохнуть. К счастью, ненастная погода на Белом море в летние месяцы держится недолго, и только ближе к осени бури на море длятся иногда многие дни. Но осень была далеко впереди, ещё целый месяц лета отделял гагачат от непогоды и возмужания, целый месяц восхитительной жизни в обществе мамы-гаги и Слирри!

Глава шестая. Шутка Ябеды

— Тяп, а Тяп! Вставай! — тормошил Ябеда Тяпа. — Вставай скорей!

Тяп открыл глаза и увидел встревоженного Ябеду.

— Что случилось?

— Тс-с! Я могу тебе вполне доверять? — шёпотом спросил Ябеда.

— Ещё бы! — тоже шёпотом ответил Тяп.

— Тогда слушай. Видишь справа мысок? Туда полетела завтракать Слирри.

Тяп незаметно покосился и увидел, что все на месте, а Слирри действительно нет.

— Я хотел поплыть за ней следом, — продолжал Ябеда, — а Слирри мне сказала: «Нельзя, Ябеда: за мысом происходят такие вещи, на которые маленьким смотреть нельзя».

— Какие же мы маленькие? — не утерпел Тяп.

— Вот-вот! Я ей тоже сказал так, — воодушевился Ябеда, — и ты знаешь, что она мне ответила? Она сказала, что мы-то, конечно, большие, но смотреть на такие вещи ещё малы. И тогда я, — голос Ябеды перешёл на страшный шёпот, — всё-таки поплыл к мысу следом за Слирри.

— И что? — Глаза Тяпа широко открылись.

— Ах, Тяп, что я там увидел! Нечто совершенно потрясающее! Но я не могу тебе этого рассказать, — неожиданно закончил Ябеда.

— Почему?! — Тяп от возбуждения даже привстал.

— Понимаешь, Тяп, ты не сердись. Но там меня заметила Слирри и сейчас же отправила назад, взяв с меня честное слово, что я никому, никогда и ни за что не расскажу о том, что я увидел. Ты же знаешь, Тяп, что данное слово нарушать нельзя?

— Знаю, — вздохнул Тяп.

— Вот в том-то, понимаешь, и штука, что рассказать я тебе ничего не могу. Но если ты очень, очень захочешь… — Ябеда сделал паузу.

— Я уже очень, очень, очень захотел! — торопливо зашептал Тяп.

— Тогда ты тихонько, чтобы никто не проснулся и не заметил, шагай в воду и плыви за мыс.

— А почему, чтоб никто не заметил?

— А потому, что сразу станет ясно, что это я всем растрезвонил, что там есть что-то такое, на что стоит посмотреть. А ты, Тяп, другое дело — на тебя можно положиться. Ты ведь сам это сказал, правда?

— Конечно, — ответил Тяп.

— А тогда — вали за мыс. И побыстрее, — посоветовал Ябеда, — не то прогадаешь — Слирри может вернуться.

Разумеется, Тяп немедленно пустился в путь. И очень волновался, что может не успеть и прогадать. Как только Тяп отплыл, Ябеда толкнул Чипа:

— Чипик, Чипик, просыпайся скорей!

Чип открыл только один глаз и спросил:

— Ну?

— Ступай в воду и тихо-тихо плыви во-о-он за ту скалу слева.

— А зачем? — Чип на всякий случай открыл второй глаз.

— Вот чудак, скажет тоже! Слирри и мы с Тяпом нашли там пынтыку.

— Чего-чего? — Глаза Чипа стали круглыми.

— Тс-с! «Чего-чего»! — передразнил Ябеда. — Сказано тебе — пынтыку.

— А что это такое?

— Это, Чипик, такое, что и описать невозможно. Только сейчас мне некогда, и я вернулся за тобой. Слирри велела позвать кого-нибудь на помощь. Ну как, пойдешь за пынтыкой или мне разбудить Чапа?

— Пойду, пойду! — быстро сказал Чип. — Зачем будить Чапа! И потом, помнится, вчера вечером Чап говорил, что почему-то очень устал и поэтому хочет утром поспать подольше.

— Значит, не будить? — на всякий случай переспросил Ябеда.

— Ни в коем случае! — твердо произнес Чип. — Я уже иду. А далеко плыть, Ябеда?

— Пустяки. Вот за эту скалу, слева, — а там увидишь сам. Ну, давай!

И Чип поплыл. Когда он завернул за скалу, Ябеда стал будить Чапа:

— Чап, проснись. Есть дело.

Чап открыл глаза и сразу спросил:

— Какое?

— Понимаешь, — зашептал Ябеда, — Слирри сказала, что мы должны сегодня сделать подарок маме. У неё сегодня день рождения.

— Вот как! А почему же Слирри не сказала этого нам вчера? — Чап подозрительно посмотрел на Ябеду.

— Откуда я знаю! Может быть, она только сегодня вспомнила. В общем, утром она сказала об этом Тяпу, Чипу и мне.

Чап, оглядевшись, убедился, что Слирри, Тяпа и Чипа действительно нет, и недоверие, с которым он обычно относился к словам Ябеды, начало улетучиваться.

— И что же? — спросил Чап.

Ябеда наклонился к уху Чапа:

— Слирри придумала сделать маме от всех нас общий подарок. Ты согласен с этим предложением?

— Конечно, Ябеда. Но где же все?

— Они готовят подарок, — заговорщическим голосом сообщил Ябеда. — Слирри решила угостить маму одним очень редким блюдом, необыкновенно редким и замечательно вкусным. Сейчас они добывают его — вон за той лудушкой. С другой её стороны.