«Летящая черепаха» - [3]

—  Но это опасно! — возразила я. — При внезапной остановке глиссер может утонуть.

—  Нисколько. Подобно самолету, у которого остановился мотор, «Черепаха» имеет запас скорости. Проходит несколько минут, пока скорость уменьшится до опасного предела. За это время можно не только выпустить поплавки, но и наполнить их воздухом от порохового патрона или компрессора.

То, о чем рассказывал Градов, было интересно. Я вытащила записную книжку.  Градов поморщился.

—  Зачем? Об этом надо писать в спокойной обстановке.

Но во мне уже заговорила репортерская жилка.

—  В таком случае еще один вопрос. Почему новое изобретение вы впервые решили  испытать на  гонках?

Градов рассмеялся.

—  Послушайте, милая барышня, разве все должно быть разложено по полочкам? Изобретения — в институтах и лабораториях, гонки — в спорте... Вы же репортер, разве вы не видите, что новое рождается всюду, где человек работает? Изобретения — не цыплята, их в специальных инкубаторах не высиживают.

«Милая барышня» прозвучало подчеркнуто иронически. Только сейчас я обратила внимание на голос Градова — негромкий, очень спокойный, подчеркивающий отдельные слова. По-видимому, так он и говорил у себя в аудитории...

Я вдруг почувствовала себя студенткой перед строгим профессором.

—  Вот зарубежные спортсмены, — продолжал Градов, — стремятся только к рекорду. Путь простой: меньше вес глиссера, меньше прочность, но больше мощность мотора. Отсюда и катастрофы: в пятьдесят втором году разбился англичанин Джон Кобб, через два года— итальянец Марио Верга... А я искал решение, которое было бы пригодно и для транспорта. На «Черепахе» и другая новинка — гребные винты с антикавитационным профилем. Понимаете, у обычных винтов на больших оборотах резко падает коэффициент полезного действия. Винт как бы вращается в пустоте, вода не поспевает за лопастями — это называется кавитацией. Ну а у меня винты имеют особый профиль, с тупой задней кромкой...

Я смотрела на море — туда, где скрылись глиссеры. Конечно, они были «дирижабли с крыльями», но надо отдать им должное — пока мы беседовали, они успели уйти довольно далеко. Видны были только черные точки.

—  Что ж, — сказала я Градову,— кажется, вы сделали интересное изобретение. Дело, конечно, не в рекордах. Не огорчайтесь, что с гонками получилось так... В конце концов первый паровоз тоже...

Закончить фразу мне не удалось. Сверху раздался бас Миши: «Готово!»— и Градов включил двигатели.

«Черепаха»     медленно     отошла     от пирса. Оркестр иронически сыграл туш. Я   была   рада,  что  в  закрытой   кабине меня никто не мог видеть.

Как я ругала себя! «Черепаха» ползла к стометровой стартовой зоне, и, кажется, взгляды всех собравшихся на пирсе сосредоточились на нашем нелепом кораблике...

Может быть, по двенадцатибалльной шкале и был ноль, но «Черепаху» почему-то сильно раскачивало, так сильно, словно начинался шторм. Где-то сзади, за тонкой перегородкой, сердито урчали двигатели, и я чувствовала, как весь кораблик содрогается от их работы. «Бег на месте», — подумала я.

— Смотрите на указатель скорости! — сквозь шум моторов прокричал Градов.

— Лучше смотреть на календарь. Градов удивленно  взглянул  на  меня.

— Разве вы не поняли? Мы их догоним. Когда я уберу поплавки, лобовое сопротивление снизится по меньшей мере...

— Вы же теряете время! — разозлилась я. — Догнать мы их никогда не догоним, но хоть отсюда уйдем. Стыдно...

Я думала, что Градов обидится. Но он просто пожал плечами.

И в этот момент «Черепаха» рванулась вперед. Это произошло в какую-то долю секунлы — я даже толком не заметила. Приглушенный гул моторов перешел в неистовый   рев,  «Черепаха»  задрожала, нос ее пополз вверх, поднимаясь над линией горизонта.

Должна признать, что в первый момент мне показалось, что мы просто-напросто тонем. Но уже в следующее мгновение и поняла ошибку. Задрав нос, «Черепаха» бешено неслась вперед. Подводные крылья подняли ее над водой, и обычных бурунов почти не было видно. Качка прекратилась. Мы словно летели над водой.

Градов что-то кричал, показывая на приборы. За ревом моторов я ничего не слышала; кажется, он кричал, что выпускает воздух из поплавков. Я посмотрела на указатель скорости. Стрелка, дрожавшая у цифры «120», вдруг быстро пошла вправо.

130...

140...

150...

160...

Да, «Черепаха» почти летела над морем! Мое отношение к ней (да простится мне такая непоследовательность!) изменилось мгновенно. Теперь я даже в мыслях называла ее «Летящей черепахой» — она заслужила этот эпитет. Стрелка указателя скорости упорно скользила по шкале.

168...

175...

179...

С каждой секундой скорость «Летящей черепахи» увеличивалась. И самое главное — эта скорость ощущалась физически. Трудно передать это ощущение. Нечто подобное бывает при посадке самолета, когда, глядя на бетонированную дорожку, начинаешь видеть скорость.

Впрочем, очень быстро скорость перестала мне казаться огромной, потому что остальные глиссеры все еще находились впереди нас. Прошло минут шесть, прежде чем мы обогнали самый отставший. Это была всего-навсего маленькая лодчонка с подвесным мотором, но я кричала: «Ура!»