Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова - [15]

— Кончай, — оборвал его я и потянул за рукав. — Путь далек лежит. Долго бродили мы по горному лабиринту. И долго не могли оторвать губы от воды случайно обнаруженной речонки, петляющей между скалами.

— Бери, — утолив жажду, одновременно сказали мы, протягивая друг другу: он — половину шоколадки, я — завалявшуюся в кармане конфету. И оба чуть не задохнулись от смеха. Вот ведь в пещере такой дележ устроили, а тут последним поделились.

Здесь и нашли нас бывшие интенданты — машины немного ниже по речке стояли. Мы ничего не стали рассказывать. А они, сытые по горло неудачами, напуганные далекими пушечными выстрелами и грозным горным обвалом на горизонте, потребовали немедленного возвращения в порт.

В Эс-Сидере я честно поведал всей команде о своих злоключениях и получил от капитана новый строгий выговор, на этот раз с занесением в личное дело.

— Вы его больше на берег не выпускайте, — сердито посоветовал старпом.

— Только в Одесском порту, — в сердцах пообещал капитан.

И сдержал свое слово: полгода на корабле держал безвылазно — под воду меня как водолаза отпускал, на сушу — нет. На то он и капитан, чтоб слов на ветер не бросать.

АГЙЯ

— Когда я жил на одной лестничной площадке с Логофетом… — толстяк Федор, завидуя историям водолаза, насладился эффектом от упоминания о своем соседстве с известным футболистом. И продолжил: —…У меня был один друг. Он работал инкассатором. За это его ранили бандиты двумя пулями. Одну медики вынули, другую трогать не стали. Она осталась где-то в груди в неопасном месте. Решили: сама обрастет тканями, вроде подкожной мозоли. А затем друг посмотрел фильм «Три мушкетера» и стал ходить в секцию фехтования. На тренировке его противник сделал ловкий выпад рапирой, а не заметил, что с острия соскочила шишечка. Проткнул бы он моего начинающего друга насквозь, да рапира наткнулась на свинец в груди. Так пуля, которая чуть его не убила, спасла ему жизнь! Каково? — удивлялся Федор.

Мы тоже поудивлялись, и Валерий раздумчиво заметил:

— А в Африке и не то бывает. Вот с нашим боцманом несколько лет назад в Эфиопии такое случилось…

Толстяк Федор обиженно поглядел на него.

— В Аравийском море на судне забарахлил двигатель, — невозмутимо начал водолаз, — и мы, чудом миновав Баб-эль-Мандебский пролив, добрались до порта Асэб дружественной страны.

Ремонт затянулся, неполадки оказались серьезными. И администратор провинции выделил нам свой «лендровер» для четырехдневной поездки по стране. Чего попусту загорать на Красном море? По жребию выбрали десятерых человек, и меня, конечно. Везет!

В пять утра с трудом разместились счастливчики в машине и покатили к озеру Тана, километров, по-моему, аж за пятьсот!.. Ну, за один день не доедешь, в шесть вечера совсем темно, как отрубает день — вокруг почти экваториальная Африка! Дорога порой серпантином виляет над глубоченными каньонами, в темноте ездить опасно. Много любопытного увидели мы по пути: ровную саванну с одинокими зонтичными акациями и баобабами, окруженную со всех сторон поднимающимися друг над другом волнистыми горами; густую бахромчатую зелень тропических лесов; стаи черно-белых «порез», которых здесь не считают обезьянами, потому что их мордочки похожи на человеческие лица; внимательных антилоп со штопором закрученными рогами, неподвижно стоявших в тени зарослей. Вдоль дороги попадались деревеньки из хижин «тукулей» с жердевыми плетеными стенами и островерхими соломенными крышами; православно-христианские церкви — бедные и побогаче — с узорными крестами на кровле; мусульманские мечети с куполами, похожими на половинку яйца…

Как ни петляла дорога, но она шла строго в одном направлении, и поэтому сидящим у окон приходилось полдня изнывать на солнцепеке в тридцатиградусную январскую жару и лишь затем блаженствовать в тени, когда жгучее светило переваливало зенит. Большой зануда, боцман Нестерчук надоел всем своими капризами. С утра до двенадцати он ехал в тени, и вот, по справедливости природы, стало его припекать. Минут сорок он терпел, потом принялся ворчать:

— Вообще-то надо поступать по-товарищески, — обратился он к тем, кто наконец-то оказался в теневой стороне, — независимо от того, как вначале сел. Утром ведь не очень жарило! Теперь, предлагаю, нужно каждые два часа меняться местами.

И приходилось меняться: ему ничего не докажешь. Такой уродился — нытик.

Если кому надо по необходимости выйти, ноет:

— Время тратим…

Когда же ему самому понадобится, весело приказывает:

— Стоп, машина! Перекур, ребята. Так и быть, разомните косточки, — будто для всех постарался, заботливый. Заночевали на полпути к озеру Тана в каком-то городке в маленьком отеле «Турист» вроде барака-мазанки, крытом гофрированным железом, с рядом дверей и оконцев.

На высоченном дереве во дворе дремала громаднейшая птица — очень пернатый хищник. Дерево стояло по соседству с дверью боцмана. Птица сразу не понравилась Нестерчуку, руками на нее замахал, кричит: «Кыш отсюда, кыш!» Хозяйка гостиницы удивлялась: «Сто лет птичка на дереве живет, никому не мешала!»

«Орла» прогнать боцману не удалось, вякнул тот с высоты что-то по своему и опять задремал.