— Да, — спохватился Серафиан, уже шагнув за порог. — Тебе, отрок, в таком облачении у нас несподручно будет. Чересчур приметная у тебя одёжка. Соображу-ка я тебе что-нито попроще.
Он сделал короткое движение правой рукой, шепнул что-то неслышно, замер на миг, потом сказал:
— Когда утром одёжку свою увидишь, не удивляйся. Она и так измениться должна, а я ей просто немного помог. Ничего сложного, простейшая магия первого порядка, — Он вернулся к столу и взял свой трактат. — Совсем память потерял, а ты, поганец, и напомнить не почесался! Мало тебе одного раза?
Смакла виновато потупился.
— Ежели кто в дороге будет шибко допытываться, отвечай смело, что ты мой племянник… — чародей повернулся к Стёпке. — Как тебя родители нарекли?
— Степаном. Степан я.
— Мой племянник Степан из… ну, скажем, из Дремучих МедведЕй. Приехал, мол, навестить дядюшку, а он возьми да и отошли тебя служить в Ясеньградский отроческий полк. Запомнил?
Стёпка кивнул. Чего тут не запомнить?
— А как мы там, у элль-фингов Ваньку найдём? — спросил он.
— Найдёте, — уверенно заявил Серафиан. — Демон демона, как известно, издалека чует. Вот и постарайся его учуять.
Вот так. Всё очень ясно и понятно. Иди, мол, и принюхивайся изо всех своих демонских сил, пока Ванькин дух не почуешь. А как почуешь, так значит, вот он, Ванес, собственной персоной сидит и тебя с нетерпением дожидается, тоже в свою очередь принюхиваясь…
— Да, — спохватился Серафиан. — Коли хочешь домой вернуться, о Ванесе своём никому ни слова. Нет его и не было! Один ты здесь такой! Даже если прознает кто о тебе правду, не проговорись о друге! Не проговорись! И ты, Смакла, это тоже накрепко запомни! Ни-ко-му! Зачаровать бы вам память, но вас тогда любой чародей за десять вёрст углядит. Сами за своими языками следите покрепче — целее будете. И я не шучу! Уяснили?
Мальчишки синхронно кивнули, впечатлившись грозным тоном чародея. Серафиан ещё раз окинул обоих внимательным взглядом, вздохнул и вышел из комнаты.
Смакла напряжённо вслушивался в удаляющиеся шаги. Убедившись, что хозяин действительно ушёл, он рухнул на стул:
— Миновало, кажись! Я поперву думал: амба, приколдыбит меня хозяин!
— Миновало! — передразнил его Стёпка. — Эх ты, колдун-самоучка! Наворотил делов огромную кучу с нашлёпкой и радуется. Если из-за тебя с Ванькой что-нибудь… нехорошее, я тебя тогда!..
— Только не надо пужать меня лысым бурашкой! — огрызнулся Смакла. — Ни в кого ты меня не превратишь. Кишка тонка! Хозяин ясно сказал, что ты не демон. Зато я, ежели осерчаю, могу и тебя к элль-фингам запузырить! А то и куды подалее!
— Ах ты, мелочь пузатая! — возмутился Стёпка. — Смотрите, как заговорил! Запузырит он! Нашёлся тут… запузырьщик! Да я тебя и без превращений испужаю на всю жизнь! Накостыляю щас по шее, увидишь тогда, демон я или не демон!
Он сжал кулаки и шагнул к гоблину. Смакла понял, что слегка недооценил свои силы.
— Ладно, ладно, — забормотал он, отступая. — Я ить ничего, я ить так… Собираться нам пора.
— Ну и собирайся. Ты всё это заварил, вот и шевелись.
Смакла почесал в затылке, потом с явной неохотой предложил:
— Айда в мою каморку. Там до утра переждём, отоспимся хоть. Всё одно, пока ворота не отворят, из замка не выйти.
— Мне и здесь хорошо, — Стёпке не хотелось покидать безопасную и уже немного обжитую комнату чародея. Ему казалось, что снаружи на него сразу набросятся с расспросами и обвинениями все маги и стражники замка.
— А и оставайся, — на стал спорить Смакла. Ему, видимо, тоже не хотелось проводить остаток ночи в обществе незнакомого и драчливого демона. — Я поутру за тобой зайду. Ты, смотри, никуды не уходи, меня непременно дождися.
И он направился к выходу. А Стёпка вдруг сообразил, что ему придётся одному сидеть здесь до самого утра. Сидеть под недобрым взглядом призрачного хозяина отвечай-зеркала, прислушиваясь к шагам за дверью, вздрагивая от каждого шороха, от каждого заоконного стона… А здесь и прилечь-то негде. Не на столе же спать.
— Погоди, — сказал он. — Лучше я с тобой пойду. Уговорил.
Смакла тихонько хмыкнул, ничего не сказал и стал гасить свечи. Стёпка осторожно приоткрыл злосчастную дверь. За дверью было сумрачно и неуютно. За дверью были каменные стены, выложенный неровными плитами пол и вязкая, пропахшая чужими запахами тишина. Выходить туда совершенно не хотелось. Но гоблин нетерпеливо подтолкнул его, и Стёпке пришлось шагнуть за порог. Он невольно зажмурился — как бы куда не запузырило. Но обошлось, не запузырило. И они пошли по тёмному коридору, Смакла впереди, Стёпка, отстав на пару шагов и поминутно оглядываясь. Вопреки его опасениям ничего страшного вокруг не наблюдалось. И ничего интересного — тоже. Обычные каменные некрашеные стены, обычные потолки с тёмными деревянными балками; двери, обитые железными полосами, узкие окна-бойницы, сквозь которые сочится ночь… Всё очень древнее, но не ветхое, не заброшенное, а уютное и обжитое. Сразу чувствуется, что здесь живут долго и основательно и за порядком следят придирчиво.
Сейчас, однако, им не встретилась ни одна живая душа. Сейчас замок был похож на закрытый на ночь музей, по которому бродит сторож, позвякивая огромной связкой ключей, и нет-нет да и мелькнёт унылое привидение. Привидений Стёпка, увы, не замечал. Наверное, их и в самом деле всех повывели. А вот ключами кто-то невидимый позвякивал очень даже отчётливо, если это были, конечно, ключи, а не кандалы, например.
