Лето злых духов Убумэ - [18]

– И это – все твое лечение? – проворчал я.

– Ну начнем с того, что ты изначально был вполне здравомыслящим и душевно здоровым. Как я могу починить то, что не сломано? – Кёгокудо снова рассмеялся. Но затем на его лицо вновь вернулось серьезное выражение. – Кстати говоря, о твоем прадедушке…

– Ну уж нет, я уже все понял. Я больше не попадусь в эту ловушку.

– Просто послушай. Итак, у тебя нет совершенно никаких сведений об отце отца твоего отца, полученных из первых рук, правильно?

– Конечно же, нет. Но это вовсе не значит, что он – всего лишь порождение моего мозга. Я – живое доказательство того, что он существовал на самом деле. – По всей видимости, выражение моего лица говорило о том, что с меня достаточно.

– Постой-постой, не нужно сразу переходить к выводам. Я уверен, что твой прадедушка жил на свете, и никто не собирается ставить под сомнение этот факт. Скажи мне, как его звали?

– Откуда у тебя такая одержимость моим прадедушкой?.. Кажется, его звали Хандзиро. Он был хозяином лодок и сетей в каком-то рыболовецком порту – сдавал их напрокат другим рыбакам. Судя по всему, он был чрезвычайно преуспевающим человеком и имел большое влияние. К сожалению, мой дедушка тоже так думал. Он столь сильно верил в своего отца, что поставил на кон судьбу семьи ради этого бизнеса, так что в итоге, фигурально выражаясь, оказался выброшен на сушу без средств к существованию. Именно поэтому мой отец – бедный сельский учитель.

– Вот оно! – Кёгокудо хлопнул ладонью по краю стола.

– Вот оно – что?

– Откуда тебе все это известно? Ведь бо́льшую часть того времени тебя и на свете-то не было. Как ты мог получить подобную информацию?

– Глупость какая. Я хочу сказать, разве это не очевидно? Я слышал это от людей, которые жили в то время. К тому же имя моего прадедушки есть в метрических записях, которые хранятся в храме в моем родном городе. Возможно, все регистрационные книги нашей семьи сгорели во время войны, но я точно знаю, что дома остались одна или две его фотографии.

– Именно так оно и есть, – на этот раз Кёгокудо взволнованно хлопнул себя по колену. – Ты узнаёшь новые вещи о внешнем мире, которые не можешь пережить на собственном опыте, посредством слов и записей. Так к тебе и поступает эта информация.

– Ну да, разумеется.

– Хорошо, тогда послушай вот что. Поскольку ты сидишь здесь передо мной как живое доказательство, то мы должны признать, что твой прадедушка действительно существовал. Но что насчет Токугавы Иэясу?[27] Ты веришь в то, что он существовал?

Кёгокудо подался вперед, не спуская с меня внимательного взгляда. Я немного отодвинулся.

– Конечно, верю. Иногда ты говоришь удивительно странные вещи… Во‐первых, разве сам этот город – Токио – не доказательство того, что он сделал? Если б не существовало Иэясу, город Эдо, может статься, никогда не был бы построен. Держу пари, что ты – единственный человек во всей Японии, который ставит под сомнение его существование.

– Да? Почему ты так уверен?

– А почему ты так сомневаешься? У Иэясу, знаешь ли, есть многочисленные потомки. Они – живое доказательство, точно такое же, как я.

– О да, но в твоем случае мы оглядываемся в прошлое примерно на три поколения, так что даже сейчас может быть жив кто-то, кто знал Хандзиро-сана[28] лично. Но в случае Иэясу нам нужно погрузиться в прошлое на пятнадцать или шестнадцать поколений, верно? Никто из ныне живущих определенно не знал Иэясу лично. И даже его потомки не могут, таким образом, подтвердить его существование.

– А что насчет всех этих записей? Жизнь Иэясу задокументирована несравнимо лучше, чем жизнь моего прадедушки. По всей Японии можно найти самые разные записи и свидетельства о нем. Более того, эти записи хранятся в государственных архивах и публичных реестрах. Я ведь даже не знаю, от чего умер мой прадедушка, зато знаю, от чего умер Иэясу.

– От темпуры из окуня?[29] Хорошо, но почему ты полагаешь, что все эти сведения заслуживают доверия? Существует множество разных теорий насчет того, отчего он умер. Так что ты не обнаружишь во всех без исключения учебниках истории рассказ о том, как он отравился – или был отравлен – темпурой.

– Может быть, и так; но почему бы не принять самую распространенную теорию, которая у всех на устах? Так или иначе, есть огромная разница между рассуждениями о наличии альтернативных идей о его смерти и сомнениями в самом его существовании.

– Ну да, ну да, – Кёгокудо ухмыльнулся.

– Прекрати. Мне от этого жутко.

Он перестал – и продолжил; в глазах у него светились лукавые огоньки:

– В таком случае, Сэкигути-кун, ты также признаешь существование Дайдарабоши?

– Мне кажется, ты окончательно потерял связь с реальностью. Дайдарабоши – это великан из старинных народных преданий! Разве может существовать нечто подобное?

– Но почему? Разве его случай так уж сильно отличается от случая Иэясу?

– Конечно же, это совершенно другой случай. Один – историческая фигура, а другой – чудовище-ёкай[30] из какой-то там сказки.

– Да, но записи есть про обоих. И обе истории слишком старые, чтобы их можно было подтвердить напрямую. И потом, история Дайдарабоши – вовсе