Лето на крыше - [25]
— Что еще было интересным: черные старухи по очереди вносили в мастерскую чай в огромном подстаканнике, похожем на Девичью Башню. Одна несла чай, другая, следом за ней,— блюдце с сахарной головой. Сахар — гора. Осколок льда с горы. Так начиналась наша с Лизой эпопея про принцессу. Сахарная махина натолкнула нас на мысль сначала о Ледяной Горе, а потом и о ее принцессе. Очень скоро старухи выплывали из комнаты с пустым стаканом и нетронутым сахаром. Зачем они носили сахар туда и обратно? А может, кусок уменьшался и мы просто не замечали? Как сделать гору? Да просто одолжить сахар на время представления. Но Лиза сказала, что со сцены сахар не будет виден.
— У вас и сцена была настоящая? — Анино терпение лопнуло. Что-то мать рассказывает, да все не по делу. Когда же начнется настоящее — сказка? Меж тем темнеет, и пора сворачиваться, но теперь уже я не могу остановиться. Вижу все, как на экране.
— Сценой служил стол. В мастерской. А готовились к представлению мы за «галерейным» столом — длиннющим, во всю стену. Стол — это было наше царство. Бери что хочешь, делай что хочешь. Нужна пружина для мышачьего хвоста? Пожалуйста. Лизин папа отдавал нам отработанные железки, завитки стали. У нас был даже воск, мягкий, шоколадный, из него мы лепили. Лепили в основном просто так, для себя, театр же у нас был картонный, рисованный, вырезной.
Пока я читала Лизе сказку — я придумала ее накануне, и мама мне ее перепечатала — Лиза слушала молча, навивая локон на палец. По ее лицу никогда не догадаешься — нравится ей или нет, крутит локон и слушает. А вдруг не понравится, тогда что?
— Ей, конечно, понравилась,— говорит Петя — мой защитник.
— Не так, чтобы очень. Но ставить эту сказку она согласилась.
— Расскажи, какую? Ты нарочно так делаешь… Не оправдываться же перед дочкой, что я не нарочно, что так складывается рассказ, рассказ — диктатор, а я — его слуга.
— Гору я предложила сделать из ватманской бумаги. Свернуть кульком, а сверху облить канцелярским клеем.
Гора не стояла, валилась на бок. Глядя на гору ваньку-встаньку, Лиза качала головой, и ее локоны дрожали, как пружинки от часов. Мы сообразили отрезать угол, гора теперь стояла, но была похожа на клоунский колпак. «В конце концов она волшебная, и может быть любой»,— рассуждала я вслух. Мое рассуждение Лизе явно не понравилось. «Тогда возьми табуретку и напиши на ней «Ледяная Гора»!» — Запахло ссорой. Ссориться я не хотела. Ссориться — значит, идти домой, а мне так нравилось у Лизы. Я вертела гору и так, и сяк, и наконец сообразила — нужно ослабить кулек. Мы его распустили на несколько сантиметров, гора стала покатой и обширной. На том и сошлись. Облитая клеем гора сверкала и переливалась, как сахарная голова. Пока не высохла. Застывший клей стал матово-желтым. Ну и что? А если это гора в тумане?
Мы водрузили готовое изделие на печку. Какая печка? Кафельная, в изразцах. На выступе — курчавый фарфоровый мальчик. Глаза смотрят вбок, указательный палец приник к губам. Словно говорит: «Тихо, только без ссор!»
Пока мы рисовали и вырезали принца, принцессу и дракона…
— Какого еще дракона? — сонный шепот дочери останавливает рассказ.— Я не хочу дракона!
— Его победит принц, одной левой расправится с его головами… Так вот, уже темнело за окном… (за нашим так настоящая ночь!) и значит, за мной придет Мара и заберет, и мы не успеем показать спектакль. Пришлось нести в мастерскую наскоро раскрашенных принца с принцессой, а дракона просто окатить зеленой гуашью. Самым добротным изделием оказалась гора. Итак, Лизин папа развернулся на коляске, приготовился смотреть спектакль. На сей раз моя очередь была рассказывать, а Лизина — показывать кукол.
— Жила-была принцесса. Хозяйка Ледяной Горы. (Лиза показывает принцессу.) Покой ее нарушал вредный дракон (из-за горы появлялся дракон). Принцесса была круглой сиротой, и заступиться за нее было некому. Дракон извергал огонь из своих пастей и растапливал гору. Вот уже превратились в воду кровать и подушка с одеялом (как это показать, мы с Лизой не догадались), вот уже растаяли конфеты и пирожные… Но той порой мимо проезжал принц (вот он, наш спаситель! Только не едет, а идет пешком, лошади-то мы не сделали), вынул он острый меч из ножен и зарубил злодея.
— А потом женился на принцессе и увез ее из этой лужи, да? — радуется Аня.
— Да. И в этот момент, под звук аплодисментов — Лизин папа умел громко хлопать — входит сердитая Мара. «Ты знаешь, который час!» И действительно, я смотрю на часы — перевалило за полночь… «Ну-ка марш домой!»
Лиза подарила мне гору. Мара обозвала мою гору барахлом и скользким кульком. Она всю дорогу ее обзывала, но я ни за что не хотела выкидывать гору в мусорный ящик. Правда, потом она все равно затерялась, при переезде.
— Она как будто бы потерялась, а мы как будто бы найдем. А сами сделаем,— слышу я уже из-за перегородки заговорщицкий шепот.— У нас же есть и клей, и бумага…
ДУШЕВНЫЙ ДРУГ
Огромная оранжевая луна висит над старым корявым вязом. Светятся белые розы — светлячки в ночи. В тишине уснувшего сада звучит концерт Вивальди «Времена года». Свет из кухни падает на неубранный стол. На нем свечи в подсвечнике. Мы слепили его сами, из глины; вокруг подсвечника серые восковые катышки — дети соскребали мягкий теплый воск с клеенки, катали шарики. Сегодня их четверо — к нам неожиданно, сюрпризом, приехала моя подруга Света с семилетним сыном Левой и четырехлетней дочкой Алей.
Эта книжка не только о том, «как любить детей» (цитирую название одной из книг Януша Корчака). Она еще об обучении лепке. Но как ни странно, в ней нет почти никаких практических советов. Ни изложения конкретной методики обучения, ни системы последовательно усложняющихся заданий...
Елене Макаровой тесно в одной реальности. Поэтому она постоянно создает новые. И ведет оттуда для нас прямые репортажи при помощи книг, выставок, документальных фильмов и всяких других художественных средств, делающих невидимые большинству из нас миры видимыми. Словом, Макарова доказала, что телепортация – не просто выдумка фантастов, а вполне будничное дело. И для того, чтобы в этом убедиться, остается только следить за ее творчеством. Елена Макарова – писатель, историк, арт-терапевт, режиссер-документалист, куратор выставок.
Как дети воспринимают и осваивают окружающий мир? Как развить творческое начало в каждом ребенке, помочь ему выразить себя? При каких педагогических условиях занятия искусством, межличностные отношения становятся средством самопознания, эмоционально-нравственного развития? Над этими и другими проблемами размышляет автор, писатель и педагог художественной студии, рассказывая о своем опыте общения с детьми.Для широкого круга читателей.
Роман написан от первого лица. Художница и педагог Фридл Дикер-Брандейс пересматривает свою жизнь после того, как ее физическое существование было прервано гибелью в газовой камере. В образе главной героини предстает судьба целого поколения европейских художников, чья юность пришлась на Первую, а зрелость на Вторую мировую войну. Фридл, ученица великих реформаторов искусства – И. Иттена, А. Шёнберга, В. Кандинского, и П. Клее – в концлагере учит детей рисованию. Вопреки всему она упорно верит в милосердие, высший разум и искусство.Елена Макарова – писатель, историк, искусствотерапевт, режиссер-документалист, куратор выставок.
Это необыкновенная книга. Проза? Да, безусловно. Убеждает с первых же страниц. И дело не только в том, что ее автор, Елена Макарова, пишет так, что, начав читать, оторваться трудно. Это, так сказать, ее фирменная фишка. Но еще и в том – и это, быть может, даже важнее, – что характеры она лепит так, что в их достоверности невозможно усомниться. Это же можно сказать и об обстоятельствах, в которых живут и действуют герои. Немолодой уже женщине, живущей в Сиднее и давным-давно эмигрировавшей из России, приходит нежданная бандероль, а в ней – некий литературный текст о ней самой.
Книга «Движение образует форму» — своеобразное развитие трилогии «Как вылепить отфыркивание». Только теперь она не о детях, а о взрослых, о высвобождении созидательной энергии из-под спуда обыденности.В книге Елена Макарова строит выставки, поет вместе с певицей на сеансе вокалотерапии, вспоминает события в терезинском лагере, пишет письма ученицам-мамам и их детям и просто наблюдает. Для нее сама жизнь — неиссякаемый материал для творчества, а уголь, краски или глина — инструменты. с помощью которых можно проникнуть в тайну бытия.
Весёлые квадратные зверюшки имеют свой собственный порядок: русский алфавит. Кто на букву Ю? – Юрок! А как выглядит квадратный юрок?
В данном методическом пособии, разработанном в соответствии с ФГТ, представлена непосредственно образовательная деятельность (НОД) по экологическому воспитанию детей 5-6 лет. Особое внимание уделено диагностике педагогического процесса по блокам «Растения», «Животные», «Человек», «Неживая природа». Широко представлена познавательно-исследовательская деятельность Пособие адресовано страшим воспитателям и педагогам ДОУ, родителям и гувернерам.
Используя различные крупы, а также семена овощей, фруктов, цветов, можно изготавливать чудесные оригинальные аппликации, панно, открытки к празднику.
Польский ежемесячный научно-популярный журнал для детей.
Польский ежемесячный научно-популярный журнал для детей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.