Лето коронации - [28]

– Об их будущей карьере? – уточнила Рут, уже слышавшая об этом от Леона.

Кейт кивнула и потерла пальцами виски.

– Ничего особенного там не обсуждалось. – Голос ее прерывался от усталости, голова раскалывалась. – Педагог в общих чертах обрисовал детям особенности и достоинства их будущих профессий. Многие из выпускников этой школы избрали карьеру адвокатов и юристов. Исходя из этого, преподаватель обратил внимание учащихся на предметы, которые им следует изучать с особым рвением. – Кейт расплакалась и в отчаянии воскликнула: – Что могло взбрести ему в голову, Рут? Почему он не пришел домой?

Рут встала, чтобы снять с плиты вскипевший чайник. Она не собиралась утешать Кейт, понимая, что той лучше выплакаться и вернуться домой спокойной. Зачем тревожить Джонни и Джилли, все еще пребывающих в счастливом неведении об исчезновении их старшего брата? Жена викария подумала, что на площади Магнолий до сих пор еще никто не становился юристом. Местные мальчишки работали либо на рынках, либо устраивались в доках. Леон Эммерсон был лодочником, и Мэтью следовало бы пойти по его стопам и посвятить жизнь работе на Темзе.

Впрочем, из правил бывают исключения. Взять, к примеру, хотя бы Билли Ломэкса. Он же не стал докером, как его отец Тед, а предпочел торговать металлоломом, что тоже стало в новинку для местных жителей. Но торговать железным хламом и быть адвокатом – совершенно разные вещи.

– А Мэтью увлекается юриспруденцией? – ставя заварной чайник на стол, спросила она у Кейт. – Я не слышала, чтобы он упоминал об этом.

Кейт равнодушно пожала плечами, не усматривая связи вопроса с волнующей ее проблемой.

– Не знаю. Ему только двенадцать лет, он и сам еще не решил, кем хочет быть. По-моему, педагог как раз и затеял эту беседу, чтобы сподвигнуть мальчиков всерьез задуматься о будущем.

Рут разлила чай по чашкам и села за стол. Какое-то время подруги молчали, размышляя каждая о своем. Кейт думала о Леоне, который и так уже поседел за эти дни. Рут – о Мэтью, его двойственном положении и возможных настроениях. Какие мысли рождаются в голове у подростка, когда во время каникул он целыми днями пропадает с Леоном на Темзе, помогает отцу перевозить грузы и вникает в особенности этой непростой работы, проникаясь духом реки? А ведь его одноклассники понятия не имеют ни о жизни докеров и лодочников, ни об их тяжелом труде.

– Мне всегда казалось, что Мэтью чувствует себя счастливым, когда трудится вместе с отцом, – задумчиво произнесла она. – Как сейчас помню те далекие послевоенные дни, когда только что вернувшийся из плена Леон брал маленького Мэтью за руку и шел с ним на речку.

Борясь с усталостью, Кейт вымучила улыбку.

– Да, я тоже хорошо помню ту пору. Малыш щеголял в старой тельняшке и резиновых ботах, уверенный, что в таком виде он похож на моряка. У Леона тогда была своя лодка «Дикая рябина». Утром они с Мэтью уходили из дома, захватив с собой сандвичи, и возвращались уже в сумерках. Мэтью однажды сказал, что в доке Гринленд так же весело и оживленно, как на праздничной ярмарке в Блэкхите.

– Мальчишке скопление барж, буксиров и пароходов всегда кажется чем-то необыкновенным, – согласилась Рут, подтягивая до локтей рукава ярко-красного жакета.

Она обожала ансамбли из вязаной кофты и шерстяной юбки, фланелевой или твидовой. Сегодня на ней была надета широкая розово-лиловая юбка в крупную клетку. Кейт подумала, что в таком наряде она смотрелась бы более естественно где-нибудь в шотландской деревушке, а не в доме лондонского викария.

Рут, никогда не бывавшая в Шотландии, наверняка искренне удивилась бы, если бы узнала, какое она производит впечатление на окружающих.

– Мне кажется, что у тех, кто был однажды очарован Темзой, любовь к ней не проходит никогда, – заметила она. – Не могу даже представить себе, чтобы Леон был счастлив, занимаясь чем-то другим.

– Это верно, – согласилась Кейт и помрачнела, представив, как волнуется муж, до сих пор не дождавшись ее из Сомерсета. – Мне нужно идти, Рут, – сказала она и, поставив чашку на стол, встала. – Возможно, в мое отсутствие поступили какие-то известия от Мэтью.

Любая новость в первую очередь пришла бы в дом викария, где имелся телефон, но Рут не стала возражать, ее сейчас волновало другое.

– По-моему, ты меня не поняла, Кейт. Я пыталась втолковать тебе одну важную, на мой взгляд, вещь, касающуюся Мэтью. Мне думается, что его подтолкнула на бегство эта лекция о возможных профессиях выпускников школы.

Кейт в изумлении уставилась на подругу.

Рут встала, отодвинув стул от стола, и прошлась по кухне.

– Не кажется ли тебе, что мальчика, мечтающего о работе на Темзе, разговоры о непременном выборе между престижными профессиями юриста, адвоката или врача могли вогнать в тоску?

– Но мы отдали Мэтью в эту школу именно для того, чтобы он получил там большие возможности, чем в свое время Леон! – воскликнула Кейт, встревоженная такой постановкой вопроса.

– А что, если Мэтью это не нужно? – строго глядя ей в глаза, спросила Рут. – Он знает, какие надежды возлагают на него родители и тетушки, но мечтает совсем о другом – о работе обыкновенным лодочником на Темзе. Вряд ли такую блажь одобрили бы его родственники по отцовской линии.