Лето бабочек - [61]

Он был там. Он. Человек, отцепляющий велосипед. Конечно.

– Малк, – начала я, повернувшись к дому, – знаешь, я думаю, что только что кое-что поняла.

Малк просто кивнул, и я поняла, что ему все стало ясно, как только появился Джордж Парр, и я подумала, знал ли он раньше.

– Я думаю, мы должны идти спать, – сказал он и устало потер глаза.

Я посмотрела на свой телефон:

Гости все ушли. Съел все канапе и выпил всю выпивку. Еще стащил кое-что, что выглядело ценным. Дал себе волю. Позвони мне, когда захочешь поговорить. Надеюсь, у тебя все хорошо.

С.

Не уверена, что у нас все хорошо, хотелось ответить. Я поцеловала Малка и поднялась наверх, мои шаги были такими же тяжелыми и усталыми, как у мамы. Я поднялась на вершину темного дома, опустив плечи. В моем кармане лежал адрес электронной почты моего отца. Я чувствовала, что он может причинить мне вред. Тогда я поняла одно: ничего больше не будет как прежде.

Глава 13

На следующее утро я не видела маму, и на самом деле она не выходила из своей комнаты все выходные. Я пошла погулять с Малком по Хиту (субботние вечера были безопасны, Фейрли в это время не гуляли), а вечером я пошла с Джонасом, который вернулся в город на несколько дней. Было странно быть со своим старым другом и не иметь возможности поговорить с ним обо всем этом: я просто не могла все осознать, пока не могла. Если бы только он приехал недели через две-три, когда все было бы не так грубо и не так странно. Все это. Вспышки из предыдущего дня: Лиз Трэверс поет, я теряю пирожные ко дню рождения, целую Себастьяна, Роджер Вебстер с того края улицы, вырисовывающийся из нашего подвального окна кухни. Мой отец там, на пороге, приятный, вежливый, как будто он вообще не уезжал из дома.

– Что у вас еще нового? – спросил Джонас в какой-то момент, кроша лед в своем стакане хрупкой соломкой. – Неужели тебе нечего мне рассказать?

Я уставилась на него. Мы с Джонасом были друзьями с начальной школы. Я знала его с четырех лет; я знала, что он был геем, прежде чем он сам это понял. Мы часами рассматривали друг друга голышом (будучи маленькими, конечно же). Однажды летом мы выучили все тексты песен «Энни». Я все ему рассказывала.

Но расстояние убивает.

– Действительно, ничего, – сказала я, слабо улыбаясь, и, хотя он тоже улыбнулся и похлопал меня по руке, сочувствуя той жизни, которую, как он думал, я веду, я почувствовала разочарование Джонаса, его натянутую улыбку, и пропасть между нами становилась все больше.

Позже, в субботу вечером, я отправила электронное письмо отцу:

Можно мне прийти к тебе завтра утром?

Он ответил почти мгновенно:

Дорогая Нина, я бы очень хотел тебя увидеть. Пожалуйста, приходи в мой отель, если тебе удобно. Отель «Уоррингтон», Блумсбери. 10 утра подойдет? Меня не будет с 11 до конца дня.

Джордж

Мама так и не вышла, когда в воскресенье утром я ушла. Хотя еще не было десяти, жара и движение вокруг Кингс-Кросса уже смешались, создав туманную завесу, когда я проходила мимо диснеевских шпилей Сент-Панкраса. Я люблю Сент-Панкрас. Я была так разочарована, когда миссис Полл сказала мне, что это был железнодорожный вокзал и заброшенный отель, а ведь я была уверена – примерно до восьми лет, – что это был настоящий сказочный замок. Башни и шпили, вздымающийся скалистый горизонт: дворец Спящей красавицы, заброшенный современным миром.

Отель «Уоррингтон» был вторым по счету и наименее любимым из различных зданий на ветхом полумесяце больших белых лепных домов недалеко от Юстон-роуд. На верхней ступеньке стояло ведро с грязной водой и старой шваброй. Буква «о» отсутствовала, и вывеска на перилах первого этажа выглядела странно. Когда я встала рядом с ведром и подняла глаза, у меня появилось желание в последний момент развернуться и пойти домой, отпустить эмоции и броситься на мамину кровать, крепко обнять ее, сказать ей, что я не буду связываться с этим новым прошлым, в которое меня вдруг ткнули, заставить ее сесть и улыбнуться. Но я знала, что не смогу. Джинна уже не было в бутылке; его нельзя было запихнуть обратно.

Поднявшись по ступенькам, я с трудом открыла тяжелую дверь и представилась на стойке регистрации. Блондинка, веселая леди, не намного старше меня, яростно стучала по клавиатуре, но подняла голову.

– Доброе утро! – сказала она с восточноевропейским акцентом.

– Привет, – сказала я. – Я пришла на встречу с моим… – Я остановилась. – На встречу с Джорджем Парром.

Она безразлично посмотрела.

– Давайте посмотрим. Я не уверена, что у нас такой есть… – Опять яростное клацанье по клавиатуре. – Нет! Боюсь, у нас никого нет с таким именем!

Я уставилась на нее:

– Должен быть.

Но она снова пожала плечами:

– Нет! Только четыре комнаты заняты, ни одна из них не принадлежит Джорджу Парру. – Яркая оживленная улыбка. – Чем еще я могу вам помочь?

Я почувствовала головокружение от разочарования: что это за чепуха?

– Я не понимаю. Он сказал… – Я достала телефон и проверила адрес. Потом я поняла – Постскриптум в конце письма.

П. С. Спроси Адониса Блю в отеле.

– Ой, – сказала я неуверенно. – Мне нужен Адонис Блю, по-видимому. Это… – Я замолчала. Это звучало смешно.