Лето бабочек - [40]

Лионель не рассчитывал ни на какие сложности, однако таковыми мы ими и стали. Дочери. Он женился на знатной даме Италии с волосами подобно черному бархату, которую он встретил во время своих путешествий по Европе, и привез ее с собой. Ее звали Нина. Говорят, он сходил по ней с ума, он мечтал только о ней, хотел лишь обладать ею, день и ночь. Естественно, мы ничего не знаем о том, что думала по этому поводу она.

Но Нина подарила ему дочерей, и у его дочерей родились дочери, и хотя все они носили его фамилию – Парр, – Лионель умер несчастным мужчиной. Его праправнучкой была Нина Парр, которая встретила Чарльза II, выносила его ребенка и покончила с собой из-за любви: едва ли Лионель мог себе представить, какой ценой она сохранит его имя. А так и было: женщины мешали планам мужчин всего лишь своим появлением на свет, и за это несли наказание всю оставшуюся жизнь.

Когда ты девочка из семьи Парр, происходят две вещи, которые не случаются с другими девочками: когда тебе исполняется десять лет, тебе говорят о твоем будущем предназначении.

Вторую вещь, о которой должна узнать девочка из семьи Парр в определенный момент, рассказать сложнее, и я не могу подобрать нужные слова, чтобы объяснить вам это – не сейчас. В самом деле, это дело темное, дело этого дома, и оно спрятано от всего мира.

Вы можете ехать на машине или на лошади и не замечать ничего, кроме узких тропинок, высоких зарослей, где ежевика переплетается с жимолостью, с сиреневым горошком, красным лихнисом, до тех пор, пока земля вдруг не провалится под вами и впереди откроется сияющий голубым вид, заманчиво сверкающий в полуденном солнце, с крошечными шхунами, похожими на парящих воздушных змеев, неслышно опускающихся на безмятежную широкую реку. Потом вы увидите золотые поля, и тенистые зеленые аллеи, и плодородную добрую землю – я часто чувствовала себя опьяненной видом и запахом всего этого. Следуйте дальше вглубь, удаляясь от моря вверх по реке, мимо Хелфорда, пока деревья не станут крепче, выше и ближе друг к другу, и потом немного спуститесь к ручью Манаккан, и тогда вы на месте.

Есть секретная тропинка, такая узкая, что по ней еле-еле может проехать лошадь с повозкой, по которой мы обычно ездили через поля, но больше никакой дороги нет. Вы можете приехать только со стороны моря, потом вдоль по реке, что и сделал Король триста пятьдесят лет назад. Высадитесь на берег и идите по лестнице, вырезанной из скалы, как и он шел, и следуйте по короткой петляющей тропинке сквозь густой лес, пока тропинка не сделает круг, и вы заметите каменные ворота, покрытые мхом: два существа подпирают их, но вы не сможете их как следует разглядеть. Там, спрятанный за деревьями, не видимый никому с дороги, в трехстах ярдах отсюда, расположен центр нашего мира, и это:

Кипсейк

Проходите через арку с лисой и единорогом, которые обозначают фамильные гербы Лионеля и Королевы. Дом квадратный, низкий. Проходите под длинным массивным арочным балконом и направляйтесь к огромной деревянной двери – она сделана из дуба, который выцвел от времени и стал светло-серым. Говорят, что в эту дверь может пройти слоненок. Так говорила мне моя бабушка – но, как и обо всех ее историях, нельзя точно сказать, правда это или вымысел. На внешней стене Восточного крыла стоит статуя самого Лионеля, в алькове, его руки лежат на бедрах, борода растрепана, как будто напоминая гостям дома о важности хозяина. Голова отсутствует. У него крепкие ягодицы, большие каменные кольца на каждом пальце, в руке причудливо вырезанный меч, но головы нет.

Однако наше самое дорогое сокровище находится не внутри дома, а сбоку: это сад, скрытый рай, заложенный моими предками, возделанный и выращенный до тех пор, пока он не стал непохожим ни на один другой. Ананасовые грядки, редчайшие цветы, причудливые деревья, как неизвестные существа, и пьянящий аромат в воздухе. Этот сад наполнен нашими секретами и чудесами. Сад полого поднимается за домом и ведет к лужайке, а перед домом спускается к ручью. За устьем реки и до самого сурового северного побережья, среди болот, расположены оловянные и медные шахты, которые много лет служили источником нашего богатства, но уже давным-давно заброшены, проданы или просто закрыты.

Летом река и море иногда затихают. Тогда в доме тепло и сухо, деревья обнимают его и укрывают в своей тени, а плющ и вьюнок пытаются наклонить дом к земле. Осенью вокруг дома кружат туманы, а ветры пролетают сквозь окна, и мы закрываемся внутри, устраиваясь на зимовку. Мы защищаемся от самых суровых штормов и от холода.

Вот почему прилетели бабочки.

Десять лет – мой мир начался и закончился в Кипсейке. Я не была его узником, я оставила этот кусок земли, который столько раз был нашим; когда мне было восемь, я уже могла плавать на лодке вдоль устья Хелфорда, где река встречается с морем. Я знала приливы лучше своего расписания, знала звуки птиц в лесах, голоса сов и дроздов раньше, чем научилась различать человеческие голоса.

Мой отец зимовал в городе, в дремоте Клуба, занимаясь любой работой, которую, как он говорил, должен был выполнять, чтобы оправдать свое существование, наслаждаясь деньгами моей семьи. Так что получилось, что меня воспитывали две женщины: мама и бабушка. Мама научила меня ходить под парусом, читать, различать голоса птиц. Она научила меня заплетать волосы, и она сидела со мной по ночам, когда я лежала в лихорадке и кричала от ночных кошмаров. А бабушка рассказала мне о бабочках.