Летняя вьюга - [28]
– Дед, так что случилось?
Чекан мало с кем мог поговорить откровенно. Обычно это "откровенно" означало положение дел в науке, его специальности, и вообще. С переходом на незавидную судьбу земной цивилизации. Коллеги-ровесники разъехались или поумирали, молодёжь его в основном не понимала. Не понимали даже сыновья, поминая историю с "большим гудронным коллайдером" и "алфизиками". Наиболее близкий ему теоретик, профессор Музалевский, сейчас читал лекции в Калифорнии, "китайским студентам за американские деньги". Старшая внучка Чекана, в отличие от её отца, могла воспринимать "дикие" идеи, не отвергая их сходу.
– Будь я суеверным, я бы сказал, что это месть Аэлиты.
– Что?
– Так, ничего. Как ты говоришь, проехали. Точнее, пришли… а зачем поленницу переложили?!
– Тренировка. – хмыкнул Мыш, подозревая, что Дашке сейчас влетит.
На даче дрова использовались только для разных видов шашлыка и барбекю, в которых Чекан знал толк, и лежали в ведомом одному хозяину порядке, который сейчас был, ради внешней красоты, безнадёжно разрушен.
– Это я. – Дарья, как всегда, невинно хлопала своими зелёными фарами, надеясь на прощение, но не тут-то было.
– Здоровья много? Варенье в башку вступило?! Неудивительно, природа не терпит пустоты! Значит так. Всё переложить по моим указаниям. Сейчас. – Чекан уселся в своё любимое кресло-качалку, закурил, откинулся назад. – Вишнёвые, большие. Лево, низ.
– Я в них не разбираюсь, – растерянно сказала Дарья.
– Тут всего пять видов дров, – Чекан протянул было руку, чтобы стряхнуть пепел в каменную плошку пепельницы, как вдруг…
Дровяной вихрь – это круто, во всяком случае, ни в одном кино такого Мыш не видел. Профессор, видимо, тоже оценил креатив – рядом с его креслом, в воздухе, разреженным порядком висела вся поленница.
– Так, какие куда?
Чекан резко обернулся в сторону калитки, потом к рыжей.
"Нет, такую жар-птицу нам не удержать. Руки коротки. Переходим к плану Б, запасаемся тушёнкой и патронами, и прячемся"
"Виновница торжества" улыбалась, ожидая дальнейших приказов, прямо как злой джинн, исполнитель желаний. Профессор явно сделал над собой немалое усилие, чтобы принять игру внучки, и чётко разъяснил, что куда складывать. Когда он закончил, поленница уложилась на место за три секунды, на мгновение развернувшись в воздухе красивым киношным цветком.
– Теперь в квартире каждый день убираться будешь! – обрадованно нашла применение дашкиным талантам Светлана.
– Инициатива наказуема, да, – усмехнулся профессор, – кстати, ты слышишь, что люди говорят, внутри твоего шарика?
– Сейчас научилась, – честно призналась Дашка.
Светлана с дедом выразительно переглянулись.
– А… элементарные частицы ты ощущаешь? Отдельно протоны, нейтроны? Электронные облака молекул, атомов? – Борис Викентьевич закурил потухшую было сигарету, – Радиоволны, как я понял, ты ощущаешь как рябь, а видимый свет, ультрафиолет, рентген? Природа та же…
– Да, как очень быструю тряску. И частицы – да, такие плотные, маленькие, врезаются в атомы, могут разбить, но редко. Электроны… ну как пушинки, что ли… это видеть надо…
– Научи как, увижу… а влиять на частицы?
– Запросто. Могу по сортам переворачивать, или все подряд. Вот свет не могу, его слишком много. Но самую… злую рябь могу отбивать.
– Покажи. Только аккуратно.
Над головой исследователей сверкнуло и растаяло нечто вроде огромного радужного пузыря.
– Она тогда может термоядерный реактор из ничего собрать, – хмыкнул Мыш, вынося из дома новую порцию чая, сушек и варенья на огромном подносе.
– Ничего я собирать не буду, – запротестовала рыжая, вцепляясь в новую банку варенья, – Я жрать хочу!
На этот раз исследователи переглядывались не меньше минуты.
А ну, – обратился к юной волшебнице профессор, – Принеси градусник, наверху, в зелёном ящике.
Медицинский термометр спланировал на стол рядом с чашкой Чекана.
– Не царское дело, ножками ходить, да… ставь себе, и держи три минуты. И без фокусов над прибором! Свет, когда домой вернётесь, на весы её, прошлый показатель есть? И еще раз температуру и давление. Сейчас, как температуру измеришь, тонометр сюда, там же.
– Да, пятьдесят семь и три, с утра до завтрака, – подошла к столу старшая.
– Дед, а есть что-нибудь… из еды, нормальное? Ну, там, картошка, шашлык?
– Найдём. Градусник давай… так тридцать восемь и девять. Ты нормально себя чувствуешь?
– Даа. – Дарья протянула сестре прилетевший к ней из окна дачи тонометр, – вот.
– Так, – затянула манжету на дашкиной руке Света, фыкнула грушей. – Сто пятьдесят пять на сто десять! Это запрет на фейскую профессию, имхо. Пульс сто пять!
– Мне нормально. Только есть хочется…
Измерения через ещё пять минут показали тридцать шесть и шесть, сто десять на семьдесят и шестьдесят, причём Дарья клялась, что приборы не трогала.
– В холодильнике кило отбивных, картошка тоже найдётся. – Профессор встал, налил себе чаю, улыбнулся. – Обожрали таки старика, черти…
В последующие два часа Чекан взялся за внучкино дарование "по науке", принёс огромную тетрадь, разлиновал, и тут же исчиркал добрые пять страниц только ему понятными рунами, явно наслаждаясь процессом исследований. Попутно раскрыв ещё десяток неочевидных эффектов, он внимательно вслушивался в путанные дашкины описания, сетуя на отсутствие на даче даже простейших приборов, совершенно в жизни необходимых. Примерно, как в бане пассатижи.
Типичный представитель «золотой» молодежи из-за «пошлой» дележки огромной корпорации безвременно ушедшего отца, оказывается запертым в другом мире. Где оборотни, нежить и прочие твари обычное явление, где слово сильнейшего есть закон, и дороги назад нет. Остается только одно, крепче стиснуть зубы, сжать в руке меч и занять свое место под новым солнцем, нового мира.
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Что делать если ты попал? Конечно следовать инструкциям! И пусть каждый день приносит всё новые чудовищные открытия и ужасающие разочарования, ты со всем справишься. Ведь инженер это значит легкость и широта мысли, непринужденность переключения от одной инженерной области в другую, и вообще от техники и электроники к биологии и зоологии. Тебе надо всего немного времени и никто и ничто не рискнёт встать у тебя на пути. Если только это время у тебя есть...
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.