Летняя ночь - [8]

А здесь… Николь снова тяжело вздохнула. Нечего жаловаться на старый дом, ведь было время, когда он казался ей самым прекрасным местом на земле. Николь поежилась, стряхнула снег с сапог и приготовилась войти в сад. Откладывать неизбежное нет смысла. Надо идти и встретить то, что ее ждет, лицом к лицу. И сделать все, что от нее требуется. Да и что, в конце концов, может случиться за несколько дней? Ее отец умер, и она должна думать только о похоронах.

И тут дыхание словно замерло у нее на губах. Райан по-прежнему стоял у окна, но теперь черты его лица словно расплылись и стали таять. Николь смотрела во все глаза, парализованная мыслью о том, что грезит наяву, а в это время лицо Райана словно стало мягче, состарилось и оказалось лицом ее отца. Отец смотрел в сад почти с тем же выражением, что и Райан, – со смесью гнева и разочарования.

Николь охватила паника. Нет, это происходит не с ней. Она же не ненормальная. С психикой у нее всегда было все в порядке. Может, ее мать и была немного не такой, как все, а уж бабка-то точно не в себе. Но не она, Николь! Никогда!

И тем не менее это происходит наяву. Ее отец мертв, и все же это он стоит сейчас у окна, одетый в шерстяной кардиган кирпично-красного цвета, который она подарила ему на его последний день рождения. Его седые волосы – более седые, чем в их последнюю встречу прошлым летом, – как всегда, аккуратно подстрижены, а сжатую верхнюю губу обрамляют короткие усики военного образца. На впалых щеках Уильяма горят неестественно яркие пятна, а под глазами глубокие тени, словно он в последнее время плохо спал. Спал! Николь подавила готовый сорваться с губ истерический всхлип. Ее отец мертв! Он заснул вечным сном, и никто уже его не разбудит.

Она громко застонала. Господи, да что же с ней творится? Какая-то дикая галлюцинация, вызванная мыслями, которые одолевали ее, пока она шла домой из городка. Она думала об отце, вот воображение и вызвало его образ. Ведь Уильям Тэлбот и Райан Стоун совсем не похожи друг на друга.

Николь моргнула, и, словно в подтверждение ее мыслей, лицо отца исчезло, как по волшебству. В окне снова стоял Райан в толстом шерстяном свитере, облегавшем его ставшие более мощными плечи. Загорелое лицо хранило суровое и непримиримое выражение, но, слава Богу, это было нормальное человеческое лицо. Едва передвигаясь на ватных ногах, Николь открыла калитку и вошла в сад. Не думай о том, что произошло, приказала она себе. Это был лишь мираж, навеянный переживаниями.

Райан сразу увидел ее, и на его лице явственно отразилось облегчение. И сама Николь тоже была рада его видеть. После того что случилось, она была рада любому человеческому лицу, пусть даже это будет Райан, к которому должна была испытывать лишь презрение.

К тому времени, когда Николь подошла к дому, Райан уже держал дверь для нее открытой. Войдя, Николь одарила его благодарной улыбкой.

– Я уже начал беспокоиться, куда ты пропала, – заметил Райан.

Он хотел было помочь ей снять куртку, но она, стряхнув его руку, сняла ее сама.

– Почему? – спросила Николь, садясь на деревянную скамью и снимая сапоги. Ее руки дрожали, и она молила Бога, чтобы Райан этого не заметил. Еще не хватает, чтобы он решил, будто она его боится.

– Потому что снова начинается снегопад, – отозвался он.

Николь сняла сапоги и в одних носках прошла на кухню. Райан последовал за ней и остановился в дверях, следя, как Николь протянула сначала одну, потом другую ногу к огню, пылавшему в очаге.

– Я замерзла, – коротко объяснила она. – Вот так уже гораздо лучше.

– Ладно. – Райан, похоже, принял ее объяснение. Взглядом, который привел Николь в полное смятение, он обвел ее фигуру, в длинном, почти до колен, свободном джемпере и черных леггинсах. – Тебе удалось хоть немного поспать?

– Я прекрасно выспалась, – солгала она и, зная, что следует все же соблюдать вежливость, спросила: – А ты?

– Нет, – последовал короткий ответ.

Интересно, так ли это, подумала Николь.

Под глазами у него набухли небольшие мешки, но в остальном он выглядит почти так же, как накануне вечером. Строго говоря, Райана никогда нельзя было назвать красавцем, во всяком случае в традиционном смысле этого слова, – слишком уж резкие у него черты лица. Но для Николь он всегда был самым привлекательным мужчиной на свете.

– Наверное, тебе не давала покоя нечистая совесть, – неожиданно выпалила Николь и пожалела о своих словах. Меньше всего на свете ей хотелось воскрешать прошлое. И она тут же поспешно прибавила: – Я хочу сказать, тебя ведь не было здесь, когда твоя мать так в тебе нуждалась.

– Что ты об этом знаешь? – Глаза Райана сузились.

– О чем? – Повинуясь внезапному импульсу, Николь устремила взгляд в окно. Она внезапно испугалась, что увидит за окном отца, и по спине у нее пробежал холодок.

– О том вечере, когда умер твой отец, – резко произнес Райан, но, заметив, что она вздрогнула, сразу смягчился. – Ты действительно замерзла. Хочешь кофе?

Николь хотела было отказаться, но перспектива выпить чашку горячего кофе показалась ей весьма заманчивой.

– Спасибо, – кивнула она.

Райан поставил чайник и вынул из шкафчика над кухонной стойкой две кружки и кофейник. Поставив кружки рядом, он насыпал в каждую кофе. Затем обернулся, скрестил руки на груди и прислонился бедром к стойке.