Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем - [19]

Токарня Петра I

Токарное ремесло принадлежало к числу любимых занятий Петра. В Эрмитаже хранится замечательная люстра из слоновой кости, выточенная самим царем. Сохранилось несколько токарных станков, на которых работал Петр. Один из них на нашей памяти демонстрировался в самом Летнем дворце, в северо-западном угловом помещении, получившем название «Токарня». Справедливости ради надо сказать, что у музейщиков и реставраторов были сомнения, что именно здесь находилась Токарная мастерская, но стояла задача показать подлинный токарный станок Петра I и другого места для него не нашлось.

В пьесе А.Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты» старик Мамаев, осмотрев квартиру Глумова, предложенную ему внаем, с возмущением воскликнул – семь комнат! Это же холостяцкая квартира! Нам, обитателям коммуналок, эта фраза очень нравилась. В Летнем дворце всего семнадцать помещений, девять на нижнем этаже, на половине Петра, и восемь на верхнем, у Екатерины. В камер-фурьерских журналах многократно отмечено, что Петр I, когда ему нездоровилось, по большей части слушал литургию в домовой церкви. Где она находилась? А где стоял бильярд? Любил Петр и забытую ныне игру «труктафель» (druktafel), цель которой состояла в том, чтобы рукой закатить шары в определенные лунки. Для такой игры также нужен стол немалых размеров. Где, наконец, детская? Как размещалась многодетная семья в таких стесненных условиях? Вопрос не праздный, ответ на него ищут реставраторы. На первом этаже легко определяется назначение семи помещений. Главный вход со стороны Гаванца ведет в сени с лестницей на второй этаж. Из сеней направо – Приемная, крошечная Денщицкая и Вторая приемная. Это название условное; на плане Летнего дворца, исполненном М.Г. Земцовым в 1726–1727 гг., в помещении, именуемом Второй приемной, показано нечто, что принято считать троном под балдахином. Однако точно также изображена кровать в спальне Петра, но несколько большего размера. Анонимный автор описания дворца, «поляк-очевидец», писал, что «в трех комнатах стояли бархатные кровати с широким позументом, соответствующим всему убранству»²⁷. Из сеней налево проходим в Нижнюю поварню и угловую столовую. Из трех остальных помещений с окнами на Неву безошибочно определяется спальня (показана кровать на чертеже Земцова). Такое же маленькое, как спальня, восточное помещение имеет в полу прикрытый дощатой крышкой вертикальный коллектор (туалет?). Соседнее со спальней северо-западное угловое помещение, скорее всего, кабинет. Государь в своих дворцах предпочитал устраивать рабочие кабинеты в угловых, наиболее светлых из-за обилия окон помещениях (Большой дворец в Петергофе, Монплезир, можно вспомнить и Ореховый кабинет во дворце Меншикова на Васильевском острове). В угловом помещении Летнего дворца четыре двери, есть большая изразцовая печь и висит на стене в резной пышной раме вышеупомянутый Ветровой прибор, по которому царь следил за временем, силой и направлением ветра. Повторим, именно это помещение еще недавно считалось Токарной мастерской. Сложный механизм Ветрового прибора следовало защищать от вибрации и пыли. Всем известно, а мне так из личного опыта (не поступив с первого раза в университет, я освоил специальность токаря-инструментальщика), что работа на станке – это шум, скрежет, гора стружек и запах машинного масла. Уместна ли мастерская между спальней и столовой? К тому же здесь не поставишь более одного токарного станка, а в мастерской их было несколько. Работал на них Нартов, были и другие токари²⁸.

Вопрос, где в действительности находилась Токарня, окончательно прояснился, когда стал известен чертеж из коллекции камер-юнкера Берхгольца с изображением примыкавшего к юго-западному углу дворца одноэтажного строения²⁹. В нем, судя по надписи на немецком языке, сделанной рукой Берхгольца, находилась Токарня, а в остальной части длинного здания размещалась Картинная галерея. Но появилась публикация А.Ю. Епатко с очень важной, как считает автор, информацией, почерпнутой из «Записок» Франсиско де Миранды³⁰. Знаменитый генерал, герой национально-освободительного движения Венесуэлы в путешествиях по Европе посетил Россию. В Петербурге навестил престарелую графиню М.А. Румянцеву, которая летом 1787 г. занимала с позволения императрицы Летний дворец. Графиня много любопытного рассказала гостю о Петре I. «Посетил де Миранда и токарную комнату… Это очень важная информация, – пишет А.Ю. Епатко, – так как она опровергает одну из последних версий, что токарная располагалась не в самом дворце, а в галерее, ведущей в соседнее здание, – людских покоях. К моменту посещения де Мирандой Летнего сада людские покои и галерея уже год как были разобраны в связи со строительством набережной реки Фонтанки (1786 г.). Таким образом, царскую токарную следует „оставить" на том самом месте, где она была исстари – на первом этаже дворца рядом с поварней»(?!). Позвольте! Рядом с поварней находится столовая. В годы студенчества я подрабатывал экскурсоводом в Летнем дворце. Показывал вырезанное в дверях окошко, через которое из поварни в столовую повар подавал еду. А «исстари», т. е. в советское время, токарный станок стоял в соседнем со столовой угловом помещении. Обратимся к подлинному тексту дневника любознательного венесуэльского генерала: «Старая госпожа сообщила мне множество подробностей частной жизни Петра Великого и показала свой дом, который построил и в котором жил этот император, сказавший своей супруге: „Поживем пока, как добрые голландские граждане живут, а как с делами управлюсь, построю тебе дворец, и тогда заживем, как государям жить пристало". Старуха показала мне распятие, которое Петр I собственноручно вырезал ножом на двери залы, а также некую вещицу из дерева – подарок тому же Петру от курфюрста Саксонии – с тремя циферблатами, из коих один показывает время, а два других отмечают направление и силу ветра, ибо соединены с флюгером, помещенным на крыше дома. Осмотрел комнату, в которой Петр спал, мастерскую, где он работал на токарном станке, и т. д., и не переставал удивляться бодрости графини, ее туалетам, украшениям и завидной памяти, а ведь этой женщине уже сто лет»