Летний дождик в декабре - [2]
— Я ещё, папа, и ложку сделал! Вот!
— Прямо чайный комплект! — обрадовался папа. — Даришь?!
— Конечно! — говорю. — Это же тебе! И чашка бездонная. Тоже!
— Вот спасибо, — говорит папа. — По такому случаю можно и чайку выпить. Даже из стакана. Вовка, подай-ка мне простой гранёный стакан и рассказывай, как было дело…
Задумчивый Мишка
Недавно я подружился с одним человеком. Мишка его зовут. Он хороший друг. Только какой-то странный. Начнёшь его спрашивать про кино или ещё про что, а он только одно слово знает: «А-а?..» И всё. Думает себе о чём-то, а о чём — не скажет.
Если с Мишкой прожить два дня в одной комнате, то говорить разучишься. Потому что больше всего Мишка любит думать и сопеть. Такой уж он человек.
Я на него не сержусь.
Раз мы с ним строили луноход.
У меня дома, строим себе потихоньку. Я слушаю, как Мишка сопит, и делаю своё дело. Вдруг смотрю: Мишка руки опустил. Задумался. Я молчу. Продолжаю делать своё дело. А Мишка пошёл, сел на диван и лоб наморщил. Скучно мне стало одному. И что дальше делать — без него не знаю.
— Мишка, — говорю, — луноход-то стоит…
Молчит Мишка. Совсем задумался.
— Мишка! — кричу. — Будем строить луноход или не будем?!.
— А-а?.. — через целый час отвечает Мишка и смотрит на меня. Смотрит, как на чужого человека. Ну будто мы с ним никогда не встречались.
Обидно мне стало. Тут луноход почти готов, а он сидит себе. Как мечтатель какой-то.
Смотрит Мишка куда-то в сторону и говорит своим тихим голосом:
— Понимаешь, Вовка, я недавно узнал, что солнце потухнуть может.
— Чего-о?!. — удивился я.
— Через миллион лет…
— Что через миллион лет?! — кричу.
— Солнце… потухнуть может. Представляешь?
Я чуть не упал.
— Мишка! — кричу. — Тут луноход почти сделан! Пустяки осталось! А ты?!
Только когда на Мишку кричишь, он ещё больше не слышит.
Тут я немного успокоился и говорю:
— Мишка, о чём ты? Через миллион лет — это когда ещё будет! И учёные есть… Они что-нибудь придумают. Чтобы солнце не потухло.
— Учё-ёные… знаю… — махнул рукой Мишка. — Только, Вовка, представляешь? Солнце потухнет — и никогда больше весны не будет. А без весны деревья умрут. И птицы. И рыбам всяким будет очень плохо. Да-а… — тяжело вздохнул Мишка. — Что же придумать?..
Он подпёр голову кулаком и уставился в окно.
У него было такое лицо, что я сел на диван рядом. Я положил руку ему на плечо. Мне очень хотелось помочь Мишке. Я думал изо всех сил. Только что я мог придумать, если луноход придумал не я, а Мишка?..
Я сидел с Мишкой рядом и молча слушал, как громко он сопит.
А за окном стояло старое-старое дерево с ветками и листьями. Весело светило солнце. Листья от ветра и солнца шевелились. Они совсем не знали, что есть на свете такой Мишка и что это из-за них он сейчас так горюет.
Веркин рёв
Верка играла с девчонками в куклы. Девчонки покормят своих кукол и спать укладывают, покормят и опять укладывают. Прямо не куклы у них, а обжоры и засони!
Девчонки занимались ерундой. Веркин мячик лежал на лавочке. Просто так, без дела.
Вот мы подошли к Верке и говорим:
— Верка, а Верка! Дай нам мячик в футбол поиграть.
А она как рассердится. Будто настоящая мама.
— А ну, — говорит, — попросите как следует!
— Вера, — говорим, — дай нам мячик. Пожалуйста…
— Вот так, — отвечает Верка. — Учишь их, учишь с утра до ночи!..
И хоть бы мячик был настоящий, футбольный. А то ведь резиновый, в царапинах весь, старый-старый. И красная краска с него почти вся слезла.
— Мяч называется, — сказал Вадик. — У меня дома точно такой, только совсем новый. И весь блестящий. На нём даже синяя полоска есть.
— Ну мы пока этим поиграем, а в другой раз ты свой вынесешь, — сказал Борька.
Стали мы играть. Весело, интересно. Это ведь не то что в куклы.
Вдруг Борька как треснет по мячу. Мяч сначала в небо улетел. Высоко-высоко. А потом шлёпнулся на дорогу. В это время к нам во двор машина за мусорными бачками заезжала. Тут мяч и попал прямо под колесо. Б-бах! — и лопнул.
Увидела Верка свой разорванный мяч, заревела. Громко. На весь двор.
— Мячик мой! — кричит. — Что они с тобой сделали?!
А ведь это не мы. Это же машина!
Борька, как услышал Веркин голос, чуть сам не заплакал. А Вадик убежал. Со страху, наверно. Только скоро он прибежал. С мячиком. Оказывается, он домой за ним бегал.
— Вот, Вера, — сказал Вадик, — бери и не реви. Он совсем новый. Отдаю. Насовсем.
А Верка ещё сильней, ещё громче:
— Не нужен мне этот! Мне мой нужен! Мой лучше был!
Вот девчонка! Ей дают совершенно новый мяч, а она говорит, что он хуже, чем совершенно старый.
— Это чем же твой лучше? — говорю я. — Он же совсем старый был!
— А тем, — отвечает Верка, — что мне его дядя Костя подарил, понятно?! А ещё я со своим мячиком в деревню к бабушке езжу! Летом! Я там с ним в речке купаюсь! И с Шариком играю! Вот!
— С каким шариком — с мячиком?! — говорю.
— Нет, с Шариком! С бабушкиной собакой! Её Шарик зовут! Это он зубами мячик мой так исцарапал! Понятно?! Мы с Шариком играем…
Тут Вадик, молодец, догадался. Схватил мяч и стал тереть его об дорогу. Он его быстренько так обшарпал, что и краски на нём не осталось.
Верка увидела уже почти свой мячик и перестала реветь. Только стоит, носом хлюпает.
