Лети к своим собратьям, ворон - [50]

Я очень гордился этим домом и его обстановкой, так как дом на острове Орнсэй был главным образом делом рук жены Ричарда, Джоан, а Кайлиакин это мой собственный проект, полностью составленный мной. Вопреки советам друзей и архитекторов я создал на южной стороне дома одну залу длиной более пятнадцати метров, окна которой выходили на маячившие вдалеке Лохалш и Лох-Дьюих,а также на дальние вершины Пяти Сестёр Кинтайля. В этом заливе находится, может быть, самый замечательный образец сохранившейся в Шотландии архитектуры - древняя островная крепость клана Мак-Рея, замок Эйлиан Донан.

Так как спланированная мной зала была чуть более трех метров шириной, все мои советчики единогласно заявили, что она будет непропорциональна, подобно коридору, и что, к тому же, её нельзя будет как следует отапливать. Я же полагал, что эффекта коридора можно будет избежать путём подборки мебели нейтральных цветов у внутренней стены, единственными яркими цветами будут броские подушки, которые станут отвлекать взгляд от четырёх больших окон, а также большим настенным зеркалом, в котором будут отражаться море и руины замка Мойль. Там не будет никаких картин, кроме большой великолепной картины Майкла Эйртона, изображающей почти бесцветную восковую фигуру падающего Икара, которая будет господствовать в дальнем конце комнаты при входе в неё из столовой-гостиной. Проблему отопления я предлагал решить установкой двух очень широких каминов, одного под Икаром, а другого - в ближнем конце комнаты у внутренней стены. При необходимости их можно будет дополнить электрообогревом от установленного нами электрогенератора. Я сделал акварельные наброски этой комнаты, как я её себе представлял, и надеялся что так оно и получится, а вся мебель была подобрана так, чтобы как можно более соответствовать этим рисункам.

Проект увенчался полным успехом, я с особым тщанием приобрёл мебель в Лондоне и в конце концов переправил её на остров, при этом перечень поломок оказался на удивление небольшим. Сам дом теперь представлял собой именно то, и даже больше того, на что я надеялся, и у меня были четкие планы по созданию дикого сада, где цветущий кустарник и редкий плющ будут расти под укрытием расщелин скал и выступов на северной стороне дома.

Так как всё до сих пор прошло так гладко перед лицом чудовищных преград, я с необычайно легким сердцем отправился туда в то утро из Камусфеарны с командой из пяти человек, чтобы устранить последние следыреконструкциии окончательно расставить мебель по местам. Было чудесное летнее утро, и мы добрались до Кайлиакина за тридцать пять минут. Поставили "Полярную звезду" на якорь в южном заливе острова и проработали там весь день. Даже прибой был в нашу пользу:

прилив к северу, когда мы выходили, и отлив к югу, когда отправлялись домой уже в двенадцатом часу ночи.

В эту ночь я посадил "Полярную звезду" на скалы во второй раз. И так, как это было во второй раз, меня, пожалуй, можно простить при утверждении, что это не моя вина. Всё это происшествие было настолько ужасным, что даже более двух лет спустя, когда пишу об этом, я с болью и трудом пытаюсь восcтановить события.

Отлив был примерно на половине уровня с течением около восьми узлов по направлению к югу в узком месте пролива, так что "Полярная звезда", подходя к этому месту шла со скоростью больше двадцати узлов. Было не так уж и темно, ещё оставалось послесвечение в стороне, где зашло солнце, а море, если не считать приливной волны, было спокойным. Мы направлялись к якорной стоянке "Полярной звезды" в пяти милях к югу, и казалось, что уложимся в рекордное время.

Незадолго перед тем, как мы подошли к стремнине, Алан Макдиармид, который жил в Гленелге (он теперь больше не работал у нас, а просто пришёл помочь), сказал, что ему нет смысла ехать пять миль к югу до Камусфеарны. Если он позвонит из автомата на пристани в Кайлирии жене, то она приедет за ним на машине на стороне большой земли парома. Но там не было телефона, так что нам пришлось высадить его на Скае, подождать в проливе, пока он позвонит, снова забрать его наборт, перевезти на сторону Гленелга и высадить его там. При таком сильном отливе это была довольно сложная программа, но у штурвала стоял Джимми Уатт, а он-то уж умеет делать с "Полярной звездой " всё, что захочет, кроме как заставить её летать. Он был так искусен, что можно было подумать, что всю жизнь только этим и занимался, а не практикуется всего лишь несколько коротких сезонов.

Первая часть этойоперациипрошласудивительной чёткостью. Джимми управлял "Полярной звездой" так, как если бы был ясный день и никакого прибоя, но после того, как Алан снова взобрался на борт на берегу Ская, Джимми глубоко вздохнул и сказал:

- Ну что ж, надеюсь, что мне придется проделывать такое не слишком часто.

Он снова вышел на середину пролива с мотором, затем стал медленно продвигаться против течения к молу на стороне большой земли. Я сказал несколько похвальных слов в его адрес и добавил, что, поскольку следующая часть программы будет хуже, я лучше возьму ответственность на себя. Я встал за штурвал, когда мы были примерно в двух кабельтовых к югу от этого мола. Рядом со мной по левому борту был один из наших работников, на правом борту был Джимми, и оба они имели гораздо лучший обзор, чем у меня через стекло рулевой рубки.