Летчики на войне - [82]
В полках и дивизиях чествовали лучших летчиков, передовые экипажи самолетов, техников и механиков, шоферов и трактористов, чей труд на фронте был образцовым.
Находились веские поводы для празднования. Например, вторая сотня второй тысячи боевых вылетов ночника Сергея Ульмелькальма, коллективная победа летчиков 171-го истребительного полка — они сбили в первый день наступления десять вражеских самолетов. Сотый вылет в составе группы майора Стефана Ивлева, миллионная листовка, сброшенная командиром звена 638-го ночного бомбардировочного авиаполка Ильей Липтуга. Десятитысячный снаряд, выпущенный из пушек своего «ила» Иваном Ивановичем Бабкиным — одним из лучших воздушных стрелков 810-го штурмового авиаполка.
Вели свой счет и земные братья героев неба Латвии, без них не взлететь экипажу, не сразить врага в бою. Этот счет был более скромный, но не менее весомый. Сколько надо было потрудиться мастеру по авиавооружению сержанту Насынбаеву, чтобы в стартовке появились в сентябре такие стихи:
Среди тружеников фронта: трактористы из рот аэродромного обслуживания, передвинувшие горы снега и разгладившие все морщинки на взлетной полосе; бесподобные фронтовые шоферы, перевезшие в зной, метель и ненастье горы муки, пшена, гречки, шинелей, брюк и телогреек. Это и классные радисты из армейского узла связи Сергей Козлов, Женя Ларионова, Миша Шальман, а из 225-й штурмовой авиадивизии старшина Леонид Фирсов и сержант Николай Свирин; находящиеся в тени хозяйственники — поильцы-кормильцы летающей гвардии, ее добрые гении — доктора, медсестры, санитарки.
Пришел однажды к начальнику лазарета младший лейтенант Борис Телегин и, сверкая орденом Славы, который прикрепил ему на койке командир истребительного полка, сказал «спасибо» всем за то, что выходили его, обожженного и израненного, а персонально нянечке Оле — она поила-кормила с ложечки отчаянного истребителя.
Находил для врачей теплые слова старший на фронте летчик-истребитель Михаил Погорелов, четырежды меченный то осколками, то пулями и столько же раз возвращенный в строй своего полка. А тем более — лейтенант Владимир Дронов: его, контуженного и раненного, увезли с подбитого самолета в лазарет, возвратили слух и зрение, дали «добро» на боевые вылеты.
Мастер по вооружению сержант Жаксыбек Насынбаев обслужил 500 боевых вылетов.
Жаль, что ни сестры госпиталя Бондарева и Осипова, ни врач 148-го истребительного авиаполка майор Гавриил Яковлевич Пелипенко, ни пионер медицины в авиации начмед 17-го района авиабазирования Николай Митрофанович Добротворский и его коллега Карп Филимонович Бойченко, ни заботливые доктора армейского госпиталя под номером 45–63, ни даже сам глава медицинской службы армии флагманский врач Е. А. Мещанинов не вели счет возвращенных в строй летчиков.
Но не в счете дело. Летчики знали: если что случится в бою — найдут их в лесах и болотах (на то и дежурят на НП в полной готовности поисковые группы), привезут в свой авиационный лазарет, а там поставят на ноги.
Под ударами войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов противник откатывался, используя благоприятные условия местности для обороны на промежуточных рубежах. При этом он нес огромные потери. На исходе сентября 1944 г. армии обоих фронтов находились в 60 километрах от Риги у рубежа «Сигулда». Большего успеха достиг 1-й Прибалтийский фронт. Всего 16 километров отделяли его войска от юго-западной части столицы Латвии. После 24 сентября этот фронт прекратил здесь наступательные действия и начал подготовку к Мемельской операции, которой Ставка Верховного Главнокомандования придавала огромное значение.
3-й и 2-й Прибалтийские фронты, попытавшись прорвать глубоко эшелонированную оборону противника, остановились на занятых рубежах.
В сентябрьских боях действий воздушной армии на рижском направлении суммируются так: «…По авиационному обеспечению произведено 12 455 самолето-вылетов. Танков уничтожено 66, орудий полевой артиллерии 152 (подавлено 200), орудий зенитной артиллерии уничтожено и подавлено 227; в 115 воздушных боях сбито 78 самолетов противника… Разведка войск противника велась непрерывно днем и ночью. Данные авиаразведки передавались непосредственно с борта самолета и принимались в штабах фронта, воздушной армии, армий и корпусов, на НП командующего воздушной армией, расположенного вместе с НП командующего фронтом… Широкое применение получила радиосвязь… Армии фронта при непосредственном содействии дневных и ночных бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей овладели позициями переднего края обороны противника и важными опорными пунктами: Эргли, Одзиена, Плявиняс, Нитауре, Яунпилс, Скривери, Яунелгава и вышли на дальние подступы к Риге»[80].
Обо всем этом докладывал генерал Саковнин на сборах руководящего состава воздушной армии, организованных командующим по окончании первого этапа наступления. Цель сборов заключалась в том, чтобы разобрать ошибки, учесть опыт боевого использования частей авиации и управления ими при поддержке сухопутных войск, сделать из него нужные выводы перед решающим штурмом Риги.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.