Летчики и космонавты - [14]

— Скажите, командир скоро будет? — обратился я к машинистке.

— А вам зачем?

— Представиться.

— Новичок? Пополнение? Это хорошо. — Машинистка встала, приветливо протянула руку. — Давайте знакомиться. Янсон Валентина Николаевна. Делопроизводитель. А командир будет не раньше двенадцати. Придется ждать.

— Война кончилась, торопиться некуда.

— Да, кончилась война. Поработали наши славно, — с гордостью говорит Валентина Николаевна.

Позже узнал, что Валентина Николаевна — ветеран эскадрильи.

Вышел в коридор и сразу увидел стенную газету, посвященную боевой работе эскадрильи. Бои на реке Сунгори, под Мишаньфу и другие настолько заинтересовали меня, что я прочитал все заметки от первой до последней строчки. В газете были портреты летчиков, отличившихся в боях.

Скрипнула входная дверь. Вошел высокий стройный командир с двумя прямоугольниками на петлицах шинели. Он внимательно осмотрел меня с ног до головы и спросил:

— Вы кого ожидаете, товарищ?

— Прибыл на должность младшего военного летчика, ожидаю начальника штаба или командира эскадрильи.

— Рад познакомиться, Константинов. Заместитель начальника штаба. Пройдемте ко мне.

В кабинете Константинов еще раз осмотрел меня, нахмурился.

— Товарищ Каманин, советую вам привести себя в порядок, прежде чем представляться командиру и комиссару. У нас, например, не принято носить шинель без ремня. Воротник свитера также надо спрятать под гимнастерку.

Вышел из штаба и заторопился в гостиницу. И не хотелось уже любоваться отрогами гор, голубизной неба, и солнце светило как будто уже не так ярко. Настроение мое испортилось. И правильно, так мне и надо, ругал я себя. Едва вступил в строевую часть, а уже получил замечание за внешний вид.

Через час меня пригласил к себе командир эскадрильи Иван Иванович Карклин. В кабинете командира был и комиссар эскадрильи Виктор Григорьевич Щипачев. Хорошо запомнились мне слова командира.

— Вам, товарищ Каманин, высокая честь выпала — служить в эскадрилье, которая носит имя Владимира Ильича Ленина, — говорил он. — Изучите ее историю, и вы найдете с кого брать пример.

Лишь к концу рабочего дня прибыл я в первый отряд, в состав которого был зачислен приказом по эскадрилье. Отрядом командовал опытный летчик, участник гражданской войны Иван Иванович Макаров. Он внимательно прочитал мое небольшое личное дело, задал несколько вопросов.

— Завтра получите летное обмундирование, — сказал он в заключение. — В течение двух дней освежите свои знания материальной части самолета, двигателя и всего оборудования. Изучите район в радиусе ста километров. За эти же дни устройтесь с квартирой. Имейте в виду, — продолжал он, — мы вас проэкзаменуем, прежде чем выпустить в воздух.

В следующее утро солнце вновь ярко светило мне и настроение было радостным. На аэродроме я появился одним из первых — боялся опоздать. Ведь мне предстояло принять самолет Р-1.

На борту моего самолета красовалась надпись: «Донской рабочий». Сколько мне довелось видеть самолетов за многие годы службы в авиации, быть свидетелем появления сверхзвуковых самолетов с предельно совершенными аэродинамическими формами, и все-таки мой первый боевой самолет — простенький, деревянной конструкции биплан — мне до сих пор кажется самым красивым. Первый!

Более трех часов я придирчиво осматривал каждую деталь самолета, двигателя и оборудования. Повторял про себя назначение, устройство и принцип работы каждого агрегата и прибора. Вместе с техником самолета Даниловым составили дефектную ведомость, доложили результаты осмотра самолета старшему технику отряда. Самолет был в хорошем состоянии, и все-таки надо было поработать хотя бы день, чтобы устранить мелкие дефекты.

— Завтра сделаем, — сказал Данилов.

— А если сегодня?

— Сегодня? — переспросил техник. — Время-то уже к вечеру подходит.

— А зачем на завтра откладывать то, что можно сделать сегодня? Сегодня сделаем, — настаивал я.

Данилов колебался. Ему, видимо, не совсем нравилась моя придирчивость к мелочам и торопливость. Он считал, что самолет будет безотказно летать и так, но возражать не стал, а молча принялся за работу.

Но долго молчать Данилов не мог, он был веселым, подвижным и общительным парнем. Мы разговорились, и я узнал многое о технике самолета. Данилову было уже 26 лет, но на вид казалось не больше 20. Небольшого роста, худощавый и необычайно подвижный, он больше походил на подростка.

Пятнадцатилетним пареньком он поступил работать на Московский аэродром подсобным рабочим. Больше года помогал заправлять самолеты горючим, маслом и водой, вместе с мотористами и техниками заводил машины в ангары и выводил их на летное поле. Потом закончил трехмесячные курсы мотористов и стал техником самолета. В эскадрилье работает шестой год.

В работе и разговорах мы не заметили, как опустел эллинг. Рабочий день кончился, и дежурный потребовал, чтобы мы покинули ангар.

Вымыли руки, оделись. Еще раз окинул я взглядом эллинг. В нем помещалась вся эскадрилья, она состояла из трех отрядов, в каждом было по шесть самолетов, а всего 19 самолетов Р-1. 19-й — командира эскадрильи. Все машины размещались у стен эллинга, посредине оставался широкий проход. На каждом самолете по обеим сторонам фюзеляжа были нарисованы длинные белые стрелы, а на машинах второго отряда — ордена Красного Знамени.