Летчик-истребитель. Боевые операции «Ме-163» - [46]

Я уверен, что Фритц был в невеселом настроении, так же как и я. То легкомыслие, с которым наши товарищи покинули нас несколько часов назад, без сомнения, не могло не сказаться на нашем состоянии. Но наша жизнь продолжалась, и постепенно депрессия начала проходить. Я даже не испытал тревожного чувства в груди, обычного перед самостоятельным полетом на «комете», и мы оба с легкостью поднялись в кабины наших «Me-163B», будто это были безобидные лодки, плавающие по озеру, нажали кнопки стартеров и через несколько секунд покатили но взлетной полосе, бешено набирая скорость.

Казалось, двигатель «кометы» Фритца работал с большей мощью, нежели мой, и потому он на несколько мгновений взлетел раньше. Крыло к крылу мы поднимались в небо, которое становилось все более синим. На высоте семи тысяч метров мотор Фритца заглох, а я продолжал набирать высоту еще некоторое время. Я накренил самолет и опустил нос моего истребителя вниз, а примерно в тысяче метров подо мной накручивал круги Фритц. Я начал снижение в его направлении, а он оторвался от меня, и так мы гонялись друг за другом, паря в воздухе, словно игривые морские чайки. «Комета» действительно являлась превосходным изобретением, но всему хорошему приходит конец, поэтому я направил свой самолет вниз, чтобы набрать скорость, проносясь мимо Фритца и давая ему понять, что иду на посадку.

Я увидел, что он понял меня и сконцентрировался на своем снижении. Я все еще находился довольно высоко, когда мой самолет резко наклонило вбок, скорость увеличилась, и в таком положении «комета» упрямо понеслась вниз. Какого черта? Что происходит? Я слишком рано выпустил закрылки, и один из них заклинило!

Время работало против меня, и мне требовалось быстро соображать. Я не мог дольше приближаться к полосе, двигаясь по прямой линии. Если я приземлюсь за периметром аэродрома куда-нибудь в деревья, может получиться, что я скапотирую, и тогда мне конец. Тогда мне пришла в голову мысль. Если бы я зацепился за изгородь… Затем я увидел вагон, стоящий на железнодорожной станции, находящейся рядом с полем! Я устремился вниз, прямо на него. И тут мои волосы встали дыбом. Прямо за вагоном стояли три машины, груженные баками с горючим для «комет». Они оказались прямо в двадцати метрах передо мной. Перескочить через них казалось невозможным, так как я находился слишком низко. Тогда у меня в голове созрело другое решение – попробовать пролететь в маленький промежуток между машинами. Фюзеляж самолета проскользнул легко, крылья едва коснулись краями баков, а потом «комета» рухнула на землю, как тонна кирпичей.

Я не чувствовал боли. Мне казалось, я пролежал там целую вечность, а на самом деле не больше нескольких секунд, а затем из бессознательного состояния меня вывел громкий сигнал, прорезавшийся в наушниках. Кровь текла у меня по лицу, и, глотнув, я понял, что проглотил осколок зуба. Стянув наушники, я отбросил их в сторону. Мне не верилось, что я остался живым после этой катастрофы, лишь немного повредив лицо, поставив пару синяков и обломив несколько зубов. Аккуратно я провел руками по ногам, слегка пошевелил ступнями, но с ними, казалось, все было в порядке. Я был так занят изучением себя, что даже не заметил машин – пожарной и «скорой помощи», несущихся ко мне. Сверкая мигалками, они подкатили и остановились около самолета. Техники, санитары и пожарные моментально оказались на своих местах. Два человека, прилагая немалые усилия, сдвинули крышку кабины и, не теряя времени, помогли мне выбраться из машины.

– Давайте. До сих пор остается опасность взрыва. От самолета исходит страшный запах, – один из них крикнул мне.

До этого момента мне и в голову не пришло, что самолет может взорваться. Но пожарные уже вовсю работали, заливая самолет мощными струями воды, а меня усадили в «скорую помощь» и повезли в больницу. После полного обследования доктор заявил, что я не сильно пострадал – легкий ушиб позвоночника, – и прописал соблюдать постельный режим в течение нескольких дней.

Для нас наступили непростые времена. Небо над нами заполонили американские истребители. Казалось, они развлекаются тем, что прячутся и поджидают, когда на горизонте появится очередной «Me-163s», а когда тот заходит на посадку, подстреливают его, как хромую утку. Похоже, удача покинула нас. Рилль стал жертвой американского истребителя, после того как сам уничтожил три вражеских самолета, а однажды мы так и не дождались возвращения нашего «везунчика» Ники.

Во всей этой кутерьме был один светлый момент – возвращение Ботта, Лёшера и шестерых остальных добровольцев-самоубийц. Они приехали назад в Брандис из Стендаля целыми и невредимыми. Их перевод оказался фарсом. Это была проверка. Если есть такие отважные бойцы в нашей стране, значит, еще не все потеряно. Никто не собирался приносить ребят в бесполезную жертву, но то, что нашлись добровольцы, готовые пожертвовать своей жизнью, говорило о многом. До этого уже было сделано несколько попыток пойти на таран, которые закончились плачевно для пилотов. Да и самолеты, на которых можно было сбить еще не один вражеский истребитель, не стоило губить практически понапрасну. Возможно, сама идея была благородной, но цели для ее осуществления не имели никакого смысла.