Лётчик и девушка - [13]

Лётчик прикрыл глаза, медленно выдохнул и вдохнул. «Бедная женщина, — подумал он. — Не в своём уме, должно быть. Почему она здесь одна, без опёки?… Как она справляется?…»

— Какого демона… уважаемая Лута?

Старуха резко осела на стул и гулким шёпотом проговорила:

— Не знаешь?

— Не знаю.

— Вот и не знай.

Может, она и была не в своём уме, но вести хозяйство это ей ничуть не мешало. Наутро лётчик даже устыдился, обнаружив, что ночью она выстирала его одежду. В сухости и жаре возле печи комбинезон успел высохнуть, только зимние сапоги внутри остались ещё сырыми. Встала старуха до зари и пожарила для гостя исполинский омлет. Лётчик отяжелел после такого завтрака.

— Мне нужно в Ган, — сказал он, поблагодарив её за заботу. — Вы подскажете, как добраться?

Лута помолчала.

— Зачем тебе в Ган? — спросила она.

— Нужно починить самолёт. И хорошо бы найти машину, которая довезёт меня до Синлапа. Погода нелётная.

— Зачем тебе в Синлап?

— Я слышал, там можно встретить звёздных людей.

— Зачем тебе звёздные люди?

Лётчик вздохнул.

— Это моё дело, — ответил он. — Я лечу к неподвижным звёздам.

До сих пор старуха спокойно перематывала клубок шерсти, но тут покосилась на лётчика. Под морщинистым черепашьим веком блеснул зелёный, ясный молодой глаз.

— А нет больше Синлапа, — просто сказала она. — И Гана нет.

— Что?

…«Два года назад», — сказала она. Лётчик вспомнил разбитую лётную полосу, заплетённые лианами руины терминала, и усомнился. «Два года назад, — подтвердила Лута. — Я проснулась утром, вышла на балкон и увидела, что никого нет. В целом городе никого не было. Стены начали трескаться. Словно время для всего, кроме меня, шло быстро-быстро. Дома ветшали и рушились на моих глазах. И никого вокруг, ни трупа, ни скелета. Я, должно быть, сошла с ума тогда».

Лётчик ничего не ответил, только склонил голову на руки, в задумчивости кусая губу.

Несколько дней Лута провела в погибшем Гане, не зная, как быть. Словно в полусне, она пошла пешком на окраину города, надеясь найти там свою подругу. Подруги не было. Отыскалась только её машина. Машина тоже выглядела теперь столетней, но оказалась на ходу. Тогда Лута собрала вещи и уехала в этот дом, принадлежавший деду подруги. Согнала с окрестных хозяйств осиротевший скот и стала жить дальше. «Наверно, я сошла с ума, — повторила она. — Но я не хотела умирать. Тут, пока целый день крутишься, как-то и не думаешь ни о чём». Она ездила и в Синлап, в надежде, что бедствие поразило один Ган. Но в Синлапе тоже никого не было. В единый миг Титан обезлюдел.

Выслушав её, лётчик долго молчал. Потом проговорил:

— Так, значит… я застрял здесь? Навсегда?

Лута вскинулась.

— Почему?

— Я не знаю, сумею ли починить Элиса, — медленно сказал лётчик. — И его нужно дозаправить — а откуда же здесь быть бензину…

Старуха вдруг улыбнулась — ласково и мечтательно, не глядя на собеседника вовсе. Она улыбалась чему-то своему. И она сказала:

— Бензин найдётся. А самолёт… самолёт мы починим.

«Мы?!» — только успел подумать ошарашенный лётчик, а Лута уже поднялась и тянула его к двери за рукав, попутно выгребая из печурки дождевики.

— Дождь кончится через неделю, — сказала она по пути. — Такие ливни тут каждый год. Неделю тебе придётся сидеть здесь. Но не дольше, если не захочешь.

— А вы? — спросил лётчик. Он без возражений поспешал за старухой. — Давайте я отвезу вас на Сатурн, Лута. Или на Каллисто. На Каллисто славные люди, мой друг Раман…

— Не поеду, — отрезала та.

— Почему?

— Умру в свой срок. В своём доме.

Лётчик покачал головой. Большую часть времени Лута вела себя как вполне здоровый человек, но ум её был не в порядке, даже она сама сознавала это. Лётчик боялся растревожить её и вновь пробудить в ней безумие. Поэтому он не стал спорить. Вместо того он сказал:

— Чтобы починить самолёт, нужно хорошо знать дело. Дело непростое. Не забор починить. Я сам не уверен, что…

Лута хихикнула, пнула носком сапога мелкий камешек.

— Что-то ты совсем, — сказала она и выразительно постучала себя по лбу костяшками пальцев. — Я твой самолёт завела, прогрела, из канавы выгнала, а ты мне про забор. Эх, ты!

Лётчик сморгнул. Он совершенно ничего не понимал.

— Вот она, слава земная, — продолжала старуха, смеясь. — Покинешь Землю, и никто тебя уже не помнит.

— Вы землянка?

— Самая что ни на есть.

Дождь утихал. Теперь это была только морось, влажный воздух, оседавший капельками на коже. Солнце не показывалось из-за сплошных облаков, но день разгорался, становилось теплей. Лётчик поднял глаза к небу и вспомнил, как выглядит отсюда солнце — маленькое и бледное, холодное, похожее на большую звезду… Они с Лутой обогнули терминал. Увидев лётчика, Элис радостно завопил — и мгновенно смолк, заметив старуху.

— Хоть он меня помнит, — довольно сказала Лута. — Помнишь, шестикрылый?

— Помню, — испуганно рапортовал Элис.

— Да не бойся ты, — увещевала старуха, подходя. — Разве ж я тебе зло сделаю? Починю, на крыло поставлю…

— Э-э-э… — настороженно протянул лётчик, — Лута… вы…

Старуха обернулась. Морщины её осветились улыбкой.

— Это же сыночек мой, — ответила она на незаданный его вопрос. — Лонжерон от косточки, родное маслице. Двадцать лет назад, на Земле, я его спроектировала.