Лесные братья - [16]

— Я не для себя деньги беру, а для них же, — запальчив. ответил Алексей, — мне, что ли, деньги нужны? Для кого это я, как волк, по лесам рыскаю? Разве не для них же?

— Нет, — убежденно ответил Иван, — какая им польза с тебя? Ну, повесят из — за тебя многих? Жандармов, ингушей на постой по квартирам пошлют? Людей арестуют, в тюрьмы, в Сибирь сошлют? Только — то и всего! Ты один, а один в поле не воин! Героизмом, брат, тут ничего не сделаешь надо массы поднимать!

— Так пусть все подымаются, — нервно ответил Алексей. — Пусть все восстают, если не хотят идти в тюрьмы! Ты говоришь, что силой их не подымешь, а чтоб сами они поднялись — время еще не пришло. Так что же делать? Неужели сидеть сложа руки, агитировать потихоньку? Но я не могу потихоньку, когда у меня все нутро вроде как каленым железом прожжено. Я делаю!.. Я буду делать, как умею! А кто прав, кто виноват — это уж разберут после!

— После чего?

— А хотя бы после того, когда нас повесят, — с издевкой ответил Алексей. — Я знаю все сам, мы люди конченые, нам одна дорога, и с этой дороги мы… Я, например, не сверну никогда, что бы ты мне ни говорил!..

К вечеру из леса пришел Штейников. Боевики собирались уже ложиться спать, как со стороны, где стоял часовой, послышался предупреждающий свист. Все насторожились. Штейников молча схватил карабин и бросился вперед. Через несколько минут он вернулся, но уже не один, с ним был еще незнакомый человек.

— Посланный от Лбова, — проговорил Штейников.

Все встали. При свете костра боевики увидели невысокого полного человека, лет двадцати восьми. Движения его были порывисты, глаза насторожены, и, точно опасаясь, чтобы не попасть в засаду, он сунул правую руку в оттопыренный карман брюк. Затем он подошел к Алексею и сказал ему негромко несколько условных фраз. Потом, осмотревшись, вынул руку из кармана и сел рядом.

Посланный принес хорошие вести. Лбов передавал, что дела его идут неплохо, и обещал, в случае надобности, прислать денег и оружия.

— Денег мне не надо, — ответил Алексей, — оружие надо! Где и у кого я его достану?

— В Чусовой, — ответил лбовец, — я дам тебе адрес надежного человека, и через него ты всегда, когда нужно будет, получишь!

И поднялся с локтя Иван и спросил:

— Послушай, но у нас говорят, что у Лбова дела вовсе плохи! Что рабочие его устали поддерживать! Кругом провокация! Что Матрос ограбил несколько крестьянских потребиловок! Дисциплина падает, начинается пьянство, и дружина разлагается!

— Неправда, — ответил посланный, — дружина крепка! Еще только недавно Ястреб ограбил огромный камский пароход, и теперь Лбов собирается сделать налет на Пермь, Он силен сейчас как никогда!.. Неправда, не верьте тем, кто сеет смуту и уныние!

При этих словах Алексей насмешливо посмотрел на брата, а Иван опустил голову и покачал ею, как бы раздумывая и не доверяя.

— Хватит разговоров, пора спать, на рассвете отправимся на стоянку, там отдохнем! Посмотришь наше логово, а затем у нас… дело на днях будет… большое дело!

— Какое? — спросил у Алексея лбовец.

— Налет на полицию!

— Когда?

— Послезавтра ночью!

Проснувшись рано, все тронулись в путь. К полудню добрались до того места, где недавно Алексей и Штейников были случайными свидетелями разыгравшейся ночью непонятной драмы.

— Вот на этом самом месте, — сказал Алексей, показывая на уступ берега. — Как раз здесь позавчера мы сняли с петли повешенного человека!

— Ну? — спросил, заинтересовавшись, лбовец. — Кого же это? Вашего, что ли?

— Нет, в том — то вся и загадка, что не нашего! Жандармы, вероятно, повесили! Да я сам ничего не понимаю! Может быть, сегодня от него что-нибудь узнаю толком, а тогда, ночью, никак ничего не мог добиться!

— От кого добиться? — Лбовец остановился.

— Да от повешенного! Я же тебе говорю, что мы его успели с петли снять! Как только лодка отъехала — так и сняли!

Лбовец вытащил из кармана папиросу, закурил ее, вытер взмокший лоб и спросил:

— Так сейчас он где?.. Отпустили вы его?

— Да нет же, он у нас в землянке заперт! Вот придем к вечеру, и увидишь сам!

— Шпион, — ответил лбовец. — И почему ты не оставил его висеть?

— Вот тебе и на! Да разве же шпиона стали бы вешать жандармы?

— А откуда ты вздумал, что его повесили жандармы?

— А то кто же еще? Лбовец промолчал, заколебался, потом ответил твердо:

— Кто? Я повесил!..

— Ты? — И Алексей остановился. — Ты его повесил? Но тогда погоди, значит, ты здесь не один? Ведь в лодке были еще трое! Что же они здесь делали, куда делись? — И Алексей посмотрел на спутника.

— Мы искали вас, а он следил за нами! Он сидел, спрятавшись в кустах, и подслушивал наш разговор!

— А где остальные?

— Они ждут меня возле поселка!

— Вот оно что, — протянул Алексей.

Дальше они шли молча. Алексей шепнул о чем — то Штейникову. И Штейников, как охотничья собака, насторожился и всю дорогу неотступно шел по пятам за лбовцем. Лбовец чувствовал это и, тоже искоса, посматривал на Штейникова и руки из кармана не вынимал.

Так приблизились они к землянке. Едва только были брошены сучья в потухающий костер, как Алексей приказал привести бродягу, вынутого из петли.

— Дай я застрелю его! — рванувшись вперед, сказал лбовец.