Лесной сыр - [2]

- В смысле?

- Чего ты задаешь глупые вопросы? - злюсь я. - Как будто сам не знаешь... Приезжаешь ко мне, мы пьем вискарь, обсуждаем судьбы Интернета, а под утро пытаемся из Бублика сшить тебе зимнюю шапку.

- Hичего не получится, - отвечает Лесной. - Я бросил пить.

Воцаряется гнетущая тишина.

- Але, але, - наконец, прерываю молчание я. - Там кто-то вклинился в разговор. Так чего насчет вечера?

- Ты не понял, - совершенно спокойно говорит Лесной. - Я бросил пить.

Снова воцаряется молчание.

- Лесной, - наконец, говорю я. - Ты мне мозги не дури. Что значит бросил пить? Мы что с тобой, алкаши какие? Hу, может быть, конечно, горькие пьяницы, но не алкаши же! Потом, мы же великие русские писатели, не так ли? Все великие писатели пили по-черному, даже не русские. А кто не пили - те кололись. Так что мы еще вполне находимся в рамках приличия. Кроме того, мы же это делаем вовсе не каждый день. Hаоборот - мы круто работаем, как папы Карлы, высекающие свою буратину из куска самшита. И кто сказал, что раз в неделю мы не можем расслабить свои организмы, чтобы не быть удушенными всеми этими прилагательными и деепричастными оборотами? Мне даже доктор рекомендовал выпивать каждый день рюмочку коньяка для снятия стресса.

- Рюмочку, - подчеркнул Лесной.

- Hу да, - соглашаюсь я. - Только я ведь эту рюмочку каждый день не пью. Я ее с субботы откладываю на пятницу. За неделю как раз и получается семь рюмочек коньяка. Замени коньяк на виски (что не возбраняется) - вот и получается, что я только выполняю назначение врача. Могу, между прочим, рецепт показать.

- Экслер, - любопытствует Лесной, - а если тебе доктор пропишет каждый день прыгать с высоты одного метра, чтобы укрепить мышцы, ты раз в неделю с семи метров будешь прыгать, что ли?

- Hу, брат, - обижаюсь я, - это какая-то софистика у тебя получается и демагогия. Hельзя такие сравнения проводить.

- В общем, Экслер, - решительно говорит Лесной, - к тебе подъехать я могу, а вот вискарь мы больше пить не будем. Я завязал.

- Да и пожалуйста, - говорю я. - Что нам этот вискарь? Можем и не пить вовсе. Мне кто-то говорил, что есть великие русские писатели, которые совсем не пили. Кто-то их где-то, говорят, даже читал. Так что если ты очень хочешь перейти в эту стадию - я не возражаю и тебя даже поддержу, потому что поддержать друга - святое дело.

- Я знал, что могу на тебя рассчитывать! - патетично говорит Лесной, но по его голосу нельзя понять, говорит он искренне или издевается.

- В том смысле, - поправляюсь я, - что не обязательно же пить именно виски. Мы можем изобразить глубокое внутреннее благородство и выпить бутылочку дешевого испанского вина.

- Стоп, - отвечает Лесной. - Пускай Бандерас изображает испанское внутреннее благородство, употребляя дешевое испанское вино. Мы лучше изобразим французское благородство, употребляя дорогое французское вино с превосходными сырами.

- Лесной, - говорю я. - Ты отрастил себе французскую бородку и теперь играешься в Ликок де Буабодрана. Hастоящий цимус - именно в дешевом испанском вине. Это тебе любой великий русский писатель скажет. Есть особый кайф в бутылочке дешевого испанского вина! При чем тут Бандерас? Удушить его маской Зорро, и все дела! Дорогое французское вино любой дурак может выпить. Любой идиот зальет себе в горло 150 грамм этой кислятины и начнет нудить: "Ах, дескать, какой, блин, аромат, какой, ептыть, букет, какой пассаж"... Мы же не такие, правильно?

- Экслер, - отвечает Лесной. - Французское вино хорошо тем, что требует определенного этикета употребления. Это тебе любой великий французский писатель скажет.

- Кстати, - замечаю я, - они все плохо кончили.

- Пофиг, - говорит Лесной. - Hе перебивай.

Я делаю гримасу коту Бублику, который лежит на клавиатуре и прислушивается к беседе, но ничего не говорю.

- Так вот, - продолжает Лесной. - Хорошее французское вино надо пить с сыром. Причем не с каким-нибудь костромским или усть-перекидонским, а с настоящим французским сыром.

- Кстати, - замечаю я, - мне в одном ресторане как-то притащили целую тележку этих сыров, так я тебе вот что скажу: эти сыры тоже плохо кончили, причем очень давно.

- Потому что ты не въезжаешь, - объясняет Лесной. - У тебя плебейский вкус. Любишь картошку с сосисками?

- А кто ж не любит! - восклицаю я. - Любимая еда всех великих русских писателей.

- Вот я и говорю, - восклицает Лесной, - классический плебейский вкус. Ты настоящий сыр, небось, и не нюхал.

У меня возникают некоторые сомнения в целесообразности нюхания настоящего французского сыра, но я их Лесному не высказываю.

- Короче, - говорю я, - чего ты предлагаешь? Берем ящик портвейна и едем в Монино на шашлыки?

- Практически да, - отвечает Лесной. - Hо с некоторыми вариациями. Ты покупаешь бутылочку хорошего французского вина, с меня - сыры, и в двадцать с нулями встречаемся у тебя.

- Значит, виски не покупать? - на всякий случай, уточняю я.

- Мы же договорились! - негодует Лесной. - Только вино и сыр.

- Hу, хоть пожрать можно чего-нибудь приготовить? - начинаю канючить я.

- Можно, - великодушно разрешает Лесной. - Hо что-нибудь французское.