Лесник - [2]

- А, скотина! - Троишин вильнул влево и, тут же увеличив скорость, попытался обогнать КрАЗ. Но шофер разгадал уловку и сам перекрыл путь: грузовик понесся зигзагами. Шоссе поднималось на холм, перевалить его - и лес скроется позади, за пригорком... Глупо... Ничего не смог...

Троишин стиснул руль так, что пальцы побелели. Страшная злость закипела в душе. Он приноровился к вилянию КрАЗа, подстроился к нему - и вдруг резко сорвался с ритма, выскочил сбоку от грузовика и нырнул передом "газика" прямо под кузов.

Грузная туша КрАЗа начала сминать крыло и бампер, по ветровому стеклу рассыпалась паутина трещин. Грузовик стало разворачивать боком, потянуло в кювет, он натужно застонал, затрясся кузовом... Загремела по земле решетка радиатора... КрАЗ все наезжал на "газик" - и никак не мог наехать, заламывал ему капот, тащил за собой под откос.

Последнее, что видел Троишин, как странно медленно переворачивался КрАЗ кверху брюхом, отчаянно вертя толстыми грязными колесами, а из кузова вываливались, судорожно дергая ногами, большие лосиные туши.

Хирург глубоко затянулся и тут же брезгливо отбросил в сторону окурок папиросы, сгоревшей до гильзы.

- Плохо... Плохи у него дела... Сильные повреждения позвоночника... Это паралич, Василий Николаевич... Полный паралич. Он вряд ли даже сможет опять говорить.

Участковый снял фуражку, достал платок, вытер лоб. Постоял, помолчал, глядя перед собой в пол.

- Гады... Такого человека покалечили...

Хирург тяжело вздохнул.

- Да, не каждый на такое решится... Даже на войне. Этим тоже досталось. До черта переломов... А усатый умер. Ночью. Весь череп был разбит.

Участковый крякнул.

- Веселая получилась охота...

- И вот еще что. Я ведь вам главного не сказал, Василий Николаевич. Самое странное, что выходит, будто лесник сломал себе позвоночник давно, не менее десяти лет назад... Рентген показывает... И паралич - от этого... Тоже вроде как десять лет должен он параличом страдать... А ведь он за рулем сидел...

Кроме этого, всего-то несколько ушибов и ссадин... И у него на руке... на правой, этот браслет был надет. С надписью.

Хирург достал из кармана халата браслет с пластинкой, какие носят гонщики.

Участковый надел очки.

- "А.С.Кузнецов. Москва. Кутузовский проспект..." Адрес... и телефон... Подожди, Миша... Мне Троишин когда-то говорил: если с ним что случится, сразу вызывать... кажется, вот этого самого Кузнецова.

Кузнецов прибыл наутро.

- Все-таки попал ты в историю. Эх, Генка, Генка... - Он улыбался, но чувствовалось, что улыбка эта дорого ему стоит.

- Ну, ничего. Сейчас мы тебя поднимем.

- Кроме позвоночника, ничего не повреждено? Вы уверены? - обратился Кузнецов к хирургу.

- Уверен, - немного растерянно ответил тот, пытаясь сообразить, что же дальше произойдет.

- Прекрасно, - обрадовался Кузнецов. - Тогда доставайте носилки грузим его в "Скорую" и везем в лес... Тут у вас до леса километров шесть будет?

- Семь... Но ведь... Я не понимаю...

- Это трудно объяснить. Нужно увидеть... Делайте, пожалуйста, что я прошу. Раз уж вызвали.

Хирург пожал плечами.

"Скорая" остановилась на опушке, Троишина вынесли из машины. Прикрыли плащом - снова моросил дождь.

- Сейчас попрошу вас в сторонку... Сядьте в машину, что ли... Не нужно, чтобы рядом было много народа... Так ему труднее.

Кузнецов умоляюще посмотрел на хирурга, медбратьев и участкового, понимая их подозрительное изумление.

Они подчинились. Кузнецов присел перед носилками на корточках и стал ждать.

Минуты через три лицо Троишина покраснело, на лбу выступили крупные капли пота. Потом он тяжело приподнял одну руку, другую... Наконец сел словно медленно, с трудом просыпался от тягостного сна.

- Ну и отлично! - облегченно выдохнул Кузнецов и осторожно тронул плечо друга.

- Спасибо, Саша. - Троишин дотянулся до его руки, слабо пожал ее. - Я пока тут посижу, а ты пойди объясни.

Зрители смотрели на Троишина во все глаза и, казалось, потеряли дар речи.

- Ну как? - сказал Кузнецов громко, чтобы они немного опомнились. - Вы молодцы. Когда я впервые это увидел, чуть в обморок не упал.

Хирург, участковый и медбратья ошеломленно глядели на Троишина.

- Он ведь физик, у нас в институте работал, - продолжал Кузнецов. - Его группа занималась биоэнергетикой растительных сообществ. Ведь лес - это сложнейшая система биополей. Его элементы, отдельные растения, оказывают друг другу взаимную поддержку, помогают друг другу выжить. Именно поэтому, кажется, многие грибы растут только в лесу. Гена сумел настроить свое биополе в резонанс с энергоритмом леса...

- Как это? - не понял хирург.

- По принципу адаптивного биоуправления. Аутогенная тренировка: так учат больных эпилепсией предотвращать приступы. Механизм неясен, результат есть. Получилось. Лес как бы принял его за... часть самого себя. Гена никогда не был атлетом, но в лесу смог бы побить любой мировой рекорд. Я видел кое-что такое... Помню, были вместе на охоте. У лесозаготовителей трактор застрял. Так Гена взял и вытащил его вместе с грузом. Шесть толстенных бревен! Просто руками... А потом случилось несчастье. В бане поскользнулся - перелом позвоночника. А я вспомнил про его способности или свойства... Ну что значит - вспомнил: дошло до меня... Дай, думаю, попробую. Получил разрешение. Отвез его из больницы в лес... После неделю в себя прийти не мог... Такие вот дела. Без леса ему нельзя. Вез леса он конченый инвалид.