Лесная нимфа - [41]

– Это как же так? – опять послышался пронзительный голос Анненской. – Выходит, один Димка виноват?

Наталья пожала плечами: выходит, мол, что так.

– А где же они раньше со своими алибями были? – неожиданно задала резонный вопрос Анненская.

– Да, мальчики нас сразу сбили с толку, это верно, – согласилась Наталья. – Едва их спросили, что они делали четвертого июля, как оба покаялись в краже. Еще бы, ведь Дима применил к ним такие меры воздействия, что им было не до алиби!

– Так ведь у меня тоже алиби есть! – взвился Дима. – Я к одному парню знакомому за кассетами ходил, ко мне ребята должны были… – И он осекся.

– Ну, ну, продолжай. Выходит, ты и себя оговорил? А зачем, скажи на милость?

Дима молчал. В его опущенных плечах была полная безнадежность. Наконец он поднял голову:

– Да наврал я насчет алиби, чего вы волнуетесь?

– Ах ты змееныш! – простонала Анненская, звучно хлопая себя по пухлым коленям. – Ты что же от своей правды отказываешься?

Она готова была наброситься на сына, но Дима и не глянул на нее.

– К какому дружку ты ходил? А? Ты фамилию назови, а они пускай его спросят. Ну как его фамилия?

– Его фамилия Степцов, Юра Степцов, – прервала ее Наталья. – Они с вашим сыном учатся в одной группе. – Похоже было, что Анненская впервые слышит эту фамилию. – Как видите, мы уже все проверили.

Дима что-то проворчал. Наталье послышалось: «Трепач!» Она бросила на него быстрый взгляд и продолжила:

– Ваш сын был там с половины второго до четырех, а потом он пошел к себе домой – слушать записи, которые ему дал Степцов. В тот вечер у вас были еще ребята. Кстати, в их присутствии Масляков и высказал Диме свои подозрения.

– Ничего себе – подозрения высказал! – пробурчал Дима. – За горло взял!

– Не пойму я! – Анненская устало прикрыла глаза. – За каким же чертом Димка сознался?!

– Вы меня спрашиваете? Лучше давайте спросим вашего сына, чего ради он вводил в заблуждение следствие?

– Ну вот! – надломленным, ожесточенным голосом произнес Дима. – Теперь, значит, меня за это посадят?

– А им бы хоть бы за что! – запричитала Анненская. – Не за то, так за это!

– Да успокойтесь вы! – Наталья не могла сдержать раздражения. – Что за кликушество!

– А ты на меня не пыли! – Анненская подскочила к Наталье. – Я те сына не дам! Одни крадут, а другие отдуваются? Кто же тогда крал, если не пацаны? Ты бы лучше вора искала, чем парня мордовать!

Наталья отстранилась:

– Да сядьте. Вы же слова сказать не даете. Вот вызову дежурного, и вас удалят с допроса.

– А нету таких прав! – Анненская деловито уселась. – Несовершеннолетний он, Димка. Хватит того, что вы в первый раз бог знает что с ним делали без меня. А теперь – нету прав!

– Да уж, насчет прав – это у вас четко! – И Наталья повернулась к Диме, стараясь говорить как можно спокойнее: – Ты сегодня много узнал о нашей работе.

– Ну?

– Слышал такое слово – ориентировка?

– Ну?

– В одной из наших ориентировок были указаны список и приметы похищенного у Маслякова. Ориентировки рассылаются по всем отделениям милиции. И некоторое время назад мы получили известие…

Дима вытер ладони о брюки.

– Вещи Маслякова найдены. Тот, кто обворовал квартиру, задержан. У него изъяты и брюки, и магнитофон, и даже фломастеры.

– Да ты что?! – радостно воззрилась на нее Анненская. – И кто же это мурло?

– Опять чего-нибудь напутали, – проворчал Дима.

Наталья задумчиво смотрела на него:

– Да нет, тут уж только не напутали. Впрочем, прочтите-ка. – И она протянула им еще один листок.

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ПРЕКРАЩЕНИИ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ.

4 июля этого года на квартире у гр. Маслякова Е.Е., проживающего по адресу: пос. Сортировочный, ул. Пригородная, 16а, кв. 49, была совершена кража. В ходе расследования уголовного дела было установлено, что кражу совершил несовершеннолетний Анненский Д., ранее привлекавшийся к уголовной ответственности по ст. 96, ч. 3.

Несовершеннолетний Анненский, допрашиваемый в качестве подозреваемого, показал, что кражу он совершил совместно с несовершеннолетними Косихиным и Шибейко.

Косихин и Шибейко вначале дали признательные показания. Однако при их проверке на месте преступления, в квартире Маслякова, они не смогли дать правильные сведения о месте нахождения похищенных вещей в квартире.

В дальнейшем Косихин и Шибейко от первоначальных показаний отказались, пояснив, что взяли на себя вину, потому что боялись мести Анненского.

По оперативным сведениям, ни Косихин, ни Шибейко, ни Анненский вообще не причастны к совершению данной кражи. Анненский оговорил себя, поскольку прежде отбывал наказание в колонии и не верил, что удастся отвести от себя подозрение. Виновный в краже Орденко В.В. задержан…»

Пока Анненские читали, Наталья наблюдала за ними. Дима нервно пробежал текст, по крайней мере, трижды, прежде чем глаза его матери добрались до последней строки.

– И… что теперь? – непривычно робко спросила она.

– Да ничего теперь! Домой можно идти, только и всего.

Дима поднял на нее встревоженный взгляд.

– Ах ты, ми-и-илая! – Голосок Анненской тянулся, как растаявший сахар. – Ну уж спасибо тебе! Вот ведь и в милиции люди есть! А если что – приходи, тебя всегда устрою, знаешь куда!