Лесная крепость - [7]
— Кончай, браток, свою песню, не городи огород!
Немец наклонился к Прокопу:
— Слушай, камрад, я должен сказать. Некорошее.
— Ну? Что еще?
— К нам в комендатур ходит с деревня Ляховичи один человек. Толстый, голова болшой. Нос такой, как это… — немец приплюснул себе нос, — вот такой. Приносит папир. Там коммунистен, комсомол. Тебе надо зиайт этот человек. Это я должен сказывать тебе. Фашисты — враги, а ваш человек — предатель. Вы ему должны за это, как у вас говорят… по рукам. Ему нужно голову так… — Немец провел рукой по шее. — Ты приходи к нам, к школе. Он будет там восемь, абенд, вечер… это рихтиг, совсем правильно. Абер, — он погрозил указательным пальцем, — надо идти очень тихо и молшать. Тс-с-с…
Солдат поправил каску, остановился около дверей:
— Мы еще встретимся. Рот фронт! — Он поднял кулак и вышел во двор.
Прокоп был в полной растерянности. Верить или не верить этому немцу? В дверную щель он стал наблюдать за ним. Тот не спеша прошелся по двору, поднял с земли свой мешок и, не глянув даже в сторону петуха с несушками, вышел за калитку.
Отец все еще стоял неподвижно. Вот так встреча в собственном хлеву! Ай да немец! Вот тебе и мешочник! Оказывается, у него проснулась совесть. Надоела охота на кур, потянуло в другую сторону, кажется, ищет связи с партизанами?
Не очень-то верилось в это — уж слишком непохож был немец на друга Тельмана. Однако то, что он рассказал, похоже на правду. Нужно было проверить эти сведения.
«Сегодня вечером…» Кто же ходит из Ляховичей в комендатуру? Что это за продажная шкура?
Весь день Прокоп был сам не свой. Жена заметила это, спросила:
— Не заболел ли часом?
Он буркнул что-то, взял лопату и отправился в сад окапывать деревья. Алесь побежал ему помогать. Стоял сентябрь — воздух был настоен на антоновке, на грибной прели. На солнце посверкивали легкие серебристые нити паутины.
Прокоп был озабочен и угрюм: «…Случается же такое, решил было трахнуть немца по башке, рисковал жизнью, а гляди, как оно повернулось!.. Необходимо сегодня же опознать предателя!»
Неожиданно на тихой сельской улице раздался громкий бабий плач. Это билась в горе Марина, сестра Прокопа. Немцы схватили ее сына-комсомольца и увезли в райцентр, в Митковичи. Марина прибежала к Прокопу.
— Ой, братик, ой, родненький, выручай! — голосила она. — Убьют Аркадия фашисты.
Ее утешали: мол, выпустят хлопца, вернется он домой. Видно, по доносу взяли…
Прокоп сжал кулаки. Еще одного погубил предатель. «Ну, держись, бандит! Все силы приложу, а узнаю, чьих рук дело».
Убитая горем Марина побрела в свою опустевшую хату.
Прокоп неторопливо поднялся с порога и кивнул сыну. Алесь понял, что отец хочет поговорить, и тоже поднялся, пошел следом. В саду гулял уже по-осеннему свежий ветер, хотя полуденное солнце еще припекало. Стаи скворцов деловито разгуливали по сжатому полю.
Отец побрел в самый дальний угол сада, к старой груше, опустился там на землю. Алесь присел рядом.
— Видишь, сынок, что делается на свете, сколько горя принесла нам вражья свора.
— Аркадия, верно, убьют, — сказал Алесь.
Отец подозрительно посмотрел на него:
— Откуда ты знаешь?
— Он ходил в лес, копал нашим солдатам-окруженцам землянки.
— Вот оно что! И мать ничего не знала?
— Нет.
— А как ты дознался? Он тебе открылся? А может, и ты был с ним вместе?
— Нет, тато, Аркадий не такой, чтобы открываться. Он мне ничего не говорил. Я сам однажды увидел, куда он ходит. И позавчера рано утром я за ним следом, следом… В лесу все и увидел…
— Ну если ты увидел, значит, и кто-то другой мог видеть. Тогда Аркадьевы дела — дрянь. Могут хлопца расстрелять. А если он часом не выдержит и откроется, схватят и тех, что в лесу, — окруженцев…
— Могут… — сказал Алесь.
— Нужно… предупредить — ты знаешь, где их землянки, ты это и сделаешь. Только смотри, чтоб ушки на макушке.
— Понимаю.
— Это одно, а другое… — Отец как-то замялся, коротко вздохнул. Совсем рядом с дерева упало на землю спелое яблоко. Где-то в конце села хрипло, яростно брехала собака. — Вот, сынок… Еще для одного дела требуются хорошие глаза и уши.
— Ну говори. Какое дело?
— Видишь ли, сынок. — Отец умолк, стал разглядывать свои большие руки. Потом сказал: — Дело для настоящего разведчика.
— Пошли меня, тато, — загорелся Алесь.
— Ишь какой быстрый, — недовольно буркнул отец. — Запомни, нельзя рисковать впустую. Нужна осторожность, терпение…
— Будет все как надо. Увидишь…
…Остаток дня Алесь провел на лужке, за селом. Выгнал туда пеструю и тощую свинью, лег под кудрявой вербой и стал издали наблюдать за всем, что происходит возле школы.
Вот над селом пролетели два бомбардировщика. Алесь знал — это «юнкерсы». Он следил за ними и про себя загадывал: вот бы они взорвались и рухнули на землю. К сожалению, желания его не обладали такой волшебной силой.
Несколько раз подбегал мальчик к ограде из колючей проволоки, садился рядом, делал вид, будто рвет щавель, а сам тем временем зорко изучал размещение немецкой комендатуры. Отсюда он видел полевую кухню в облаке густого серого дыма и толстого повара в белом колпаке, который стоял на подставке и мешал половником в котле. В стороне от кухни какой-то незнакомый дедок колол дрова. А из хлевушка, где до войны школьники держали кроликов, доносился визг собак. Немцы привезли их с собой, чтоб ловчей и быстрей ловить тех, кто будет им сопротивляться.
Хорошо летом! Встанешь на зорьке, возьмешь удочки, да и пошел себе на озеро! Любят калиновские ребята свое озеро и лес любят. Однажды в лесу повстречались они с незнакомым человеком. Подозрительным показался им этот человек: высокий, в кирзовых сапогах, за плечами рация, а в руках — пистолет… Хлопцы задержали незнакомца и отвели в село. А он оказался не шпионом вовсе, а геологом. Крепко подружили юные герои повести «Лето в Калиновке» с тем геологом, и с кузнецом дядей Архипом подружили. Он еще им партизанский миноискатель отдал.
Роман Николая Гомолки давно полюбился ребятам. Редакция и автор получили много писем, которые говорят о возросшем интересе юного читателя к проблемам космических перелетов, к новейшим достижениям науки и техники.События последних лет — запуск автоматической ракеты, с которой была сфотографирована обратная сторона Луны, беспримерный полет Юрия Гагарина заставили автора внести в текст романа некоторые исправления. Ныне мы предлагаем читателю эту книгу в переводе на русский язык.Аннотация издательства, 1961 г.
Повесть посвящена полету в мировое пространство, строительству искусственного спутника Земли. Это попытка заглянуть в завтрашний день, показать практическое применение теоретических расчетов великого русского ученого К. Э. Циолковского.
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.