Лесная быль - [17]

— А я догадался! — закричал раз за обедом Сергушок и, подпрыгнув, опрокинул тарелку супа прямо на пол.

— Догадался, как за столом безобразничают? — хмуро спросила тётя Домна и вытащила из-под стола тряпку.

— Я не про то, — сконфузился Сергушок, — я нечаянно, тётя Домна, не сердись. Я про Сверчка догадался, почему его так зовут.

— Почему? — хором спросили ребята.

— Потому, что он… совсем на сверчка не похож! — выкрикнул Сергушок при общем смехе.

Так и решили, что ничего лучше не придумаешь.

А Сверчок сидел около своей будки сердитый и лохматый и косился на маленького белого щенка.

«Отвяжись!» — зловеще рычал он. А Пум забегал то с одной, то с другой стороны и норовил вцепиться в лохматый хвост.

«Рразорву!» — рычал Сверчок и делал вид, что бросается на Пума. Но тот твёрдо знал собачьи законы: большому псу кусать щенка не полагается. Он проворно падал на спину и весело болтал в воздухе лапками:

«А ну, цапни, если можешь!»

Сверчок постоит над ним и с сердитым рычанием лезет в будку: там уж нахальный Пумка не смел его тревожить.

Но беспокойному щенку этого было мало: он любил ребят, уважал тётю Домну и Анну Васильевну, дразнил Сверчка и Ваську, а настоящего товарища для возни на целый день у него всё-таки не было. Пете бегать с ним по двору было не под силу.

И вдруг… товарищ нашёлся.

— Мыши у нас завелись, Анна Васильевна, — пожаловалась как-то тётя Домна. — Это что ж такое? Сахар таскают, мешки грызут, а в мышеловку — ну вот никак не лезут.

— А Васька на что? — спросила Анна Васильевна.

— А сало на боках растить, другой ему заботы нет, — махнула рукой тётя Домна. — Вчера у него мышь под самым носом пробежала. Так он зажмурился, да и только.

Ребята насторожились.

— Анна Васильевна, — умоляющим голосом заговорила Валя. — Я тут котёнка одного видела. Беспризорный. Чёрный такой, лохматенький.

— Мало у вас зверей, — замахала руками Анна Васильевна. — От одного Пумки хлопот не оберёшься.

Но в голосе её не слышалось достаточной твёрдости, и девочки весело перемигнулись.

Через минуту в передней под вешалкой состоялось совещание.

— Он на соседний двор ходит, — торопливо шептала Валя, — в ящик мусорный. Его только подстеречь и сразу — шапкой.

— Сергушок, ты первый караулить будешь. Я с тётей Домной на базар пойду, а там отпрошусь. Ей самой котёнка хочется. Тебя сменю. Так и подстережём.

— Шапкой не надо, — возражал Сергушок, — ещё промахнёшься. Лучше в ящик еды всякой наложим. Он прыгнет, а мы его — крышкой.

Так и решили: в ящик натащили косточек и объедков, за ящиком спрятался очередной охотник.

— Придёт! — уверяла Валя. — Он голодный — страсть, только не пропустить.

Наконец дождались. Повезло толстенькому неуклюжему Коле. Он даже дышать перестал, когда чёрная пушистая кошечка прыгнула на ящик и сразу — в ящик, в глубину. Шапка не понадобилась: Коля прихлопнул ящик крышкой и со всех ног кинулся домой. На помощь примчался чуть не весь детский дом. Притащили мешок, откинули крышку. Коля неожиданно проворно всунулся в ящик головой.

— Держу! — крикнул он что есть силы. Через минуту вынырнул, прижимая к груди мешок, там что-то шевелилось и тоненько испуганно мяукало.

— Коля, дай мне подержать, — просила Валя. — Ведь это я, я… первая её придумала, право — я!

— Кошек не придумывают, а ловят, — задорно возражал Коля. — Ты думала, а я поймал. И всё!

Бьющийся мешок принесли в спальню девочек и осторожно открыли. Чёрная лохматая головёнка с золотыми глазами выглянула и замерла в ужасе: такая куча ребят уж наверно задумала недоброе…

Но тут бойкая Люба пробилась к мешку, проворно выхватила из него котёнка и поставила на подоконник.

Котёнок был так худ, что это чувствовалось даже сквозь лохматую шубку. А на подоконнике блюдечко. И в нём тёплое молоко. И пахнет… Разве выдержишь!

Через несколько минут пленник, согретый, накормленный и успокоенный, уже мурлыкал на руках сияющей Мани Арбузовой.

Анна Васильевна перенесла новое несчастье с покорностью.

— Пускай уж живёт, может, и вправду мышей ловить будет, — вздохнула она. А тётя Домна убеждённо добавила:

— Кошка-то мышеловка будет. Уж я знаю. По всему видно.

Пум волновался больше всех. Его не пускали в спальню, а теперь не пускают в кухню: тут пахнет тайной. Дело надо разведать.

И хитрый, как лиса, он притаился за шкафом около кухонной двери.

Случай представился скоро. Тётя Домна с грудой тарелок в руках выскочила из кухни и пронеслась по коридору, наскоро стукнув по двери каблуком, воображая, что та сама за ней закроется. Но Пум уже оказался в кухне.

Так и есть: перед плитой, на половичке сидит враг Васькиной породы.

Усы Пума воинственно встопорщились. Шаг вперёд, ещё. Минута — и дело кончилось бы потасовкой, но маленький пушистый чёрный комочек с белой мордочкой не шелохнулся. Может быть, он и раньше дружил с собачонкой, похожей на Пума, может быть, устал от тепла, еды и ласки, но он не шевелился и спокойно смотрел на Пума круглыми золотыми глазами.

Пум осторожно приблизился. Ничего! Ещё шаг. Две белые мордочки почти коснулись друг друга… внезапно розовый язычок щенка тихонько дотронулся до розового носика котёнка. Тот вздрогнул, но не отскочил.