Лешкина любовь - [17]

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Снег падал хлопьями, и хлопья эти были с детскую ладошку. Они падали густо, словно где-то там, на небе, враз осыпались лепестки никогда и никем не виданных цветов. И все вокруг в несколько минут стало белым-бело.

Эти пушистые, невесомые хлопья, слепящие глаза своей пронзительной белизной, радовали и забавляли Лешку. Он не прятался под навес с колоннами, а стоял под открытым небом, на самом виду перед входом в клуб, и ловил в горячие ладони приятно холодные, тотчас таявшие снежинки.

Нынче, кажется, ничто не могло омрачить Лешкиного праздничного настроения… Три раза за прошедший месяц, терзаясь и краснея, приглашал Лешка Варю в кино, и все три раза она отказывалась. И тогда Лешка дал себе слово никогда уже больше не заикаться о кино. Но прошла неделя, и вчера, в субботу, встретив Варю с пустыми ведрами у колонки, Лешка не удержался и снова, терзаясь и краснея, позвал Варю в клуб. К его изумлению, Варя на этот раз не отказалась. Улыбаясь чуть-чуть застенчиво и чуть-чуть лукаво, она сказала:

— Только, Алеша, днем завтра, хорошо? А то вечером… Они в гости куда-то пойдут.

— Кто — они? — переспросил Лешка, все еще не веря, что Варя наконец-то согласилась пойти с ним в кино.

— Ну, они… сестра со своим Змеем Горынычем. А мне дом караулить придется. Давай на утренний сеанс сходим. Часов в двенадцать, хорошо?

И вот теперь, в половине двенадцатого, он стоял у клуба и ждал с нетерпением Варю.

Он улыбался при мысли о том, как будет рассказывать Варе о своих маленьких злоключениях, какие претерпел, прежде чем положил в карман два зеленых билетика на «Бесприданницу».

«Ловко ж у меня получилось… Перед самым носом летчика забрал последние билеты! А его девушка стояла в стороне, ну прямо, как свекла красная!» — подумал Лешка и тут же решил ничего не говорить Варе ни про длинную очередь, в которой он, как на иголках, простоял целый час, ни про офицера, пытавшегося без очереди подойти к кассе.

По асфальтовой дорожке, уже запорошенной снегом, между кустами сирени с потемневшими и обмякшими, как тряпки, листьями тянулись цепочкой счастливые обладатели зеленых билетиков (Лешке думалось, что в это воскресное утро все были счастливы, как и он).

Лешка стоял на самой середине дороги, его обходили, толкали, но он не замечал, что мешает. Он смотрел в конец аллеи, в ту сторону, откуда вот-вот должна была появиться Варя.

Неподалеку от Лешки остановился молоденький милиционер в новой, ладно сидевшей на нем шинели с горевшими золотом пуговицами.

Лешка покосился на розовощекого, круглолицего милиционера — «Что тебе тут надо?» — и отошел в сторону. Шагах в пяти от клуба, около мотоцикла, облепленного снежными хлопьями, точно он был из алебастра, стояли двое малышей — толстые, неуклюжие, совсем как плюшевые медвежата.

— А ты знаешь, он дорого стоит, — важно сказал, подражая кому-то из взрослых, карапуз в черной ушанке, вероятно, всего на несколько месяцев старше своего приятеля, поверх шапки повязанного маминым пуховым платком.

— Ага, — охотно отозвался тот, — дорого: рублей сто или десять.

На электрических часах, точь-в-точь таких же, как на станции, было без двадцати двенадцать. Минутная стрелка на этих часах просто пугала Лешку: стоит, стоит на одном месте, а потом как скакнет, словно сорока, и нет пяти минут!

Много прошло мимо Лешки веселых, улыбающихся пар. Тут были и молодые, и немолодые, совсем юные, застенчивые, быть может, как и он с Варей, впервые отважившиеся пойти вместе в кино, и совсем пожилые, бог знает сколько лет не разлучавшиеся друг с другом.

Но теперь все реже и реже проходили пары. Зато в аллее, по обеим ее сторонам, уже стояли десятка полтора парней и девушек, поджидавших своих неаккуратных друзей.

«Как на параде выстроились», — подумал Лешка, озираясь по сторонам.

Вот эта девушка в голубом модном пальто с побелевшими плечами и в пушистой пыжиковой шапке — кого она ждет? Лешка невольно улыбнулся. Разумеется, знакомого паренька, кого же еще! Ну, а вот этот нервный, преклонных лет субъект с большим красным носом клоуна и седыми клочкастыми бровями — кого он поджидает? Жену, сына или дочь? Или всех вместе?

А розовощекий милиционер, непонятно зачем затесавшийся в эту молчаливую толпу, объединенную одним чувством — ожиданием, стал проявлять заметную раздражительность. Он то снимал, то снова надевал перчатки, как будто они вдруг оказались тесными.

Занятый своими перчатками, он не заметил, как подбежала прехорошенькая запыхавшаяся девушка.

— Сереженька, я так торопилась! — проворковала она, и милиционер, сразу растаяв, подхватил ее под руку, и они умчались к лестнице с колоннами.

Лешка даже опешил. Оказывается, милиционеры не только регулируют уличное движение, задерживают хулиганов и ловят воров, но еще и влюбляются!

Ушла и девушка в голубом пальто.

— Как тебе не совестно, Татьянка, я вся продрогла! — встретила она упреком подружку в шуршащем клетчатом плаще, спокойно, неторопливым шагом подходившую к ней.

Подружка виновато улыбнулась и сказала:

— Я ело-еле разморгалась после вчерашних танцулек!

Наконец и к субъекту с большим красным носом подплыла какая-то бледно-зеленая девица. Чмокнув девицу в напудренную щеку, молодящийся субъект церемонно повел ее в клуб.