Лес - [14]

– Что за… – прошипел он.

В этот момент в камине затрещало. Огонь добрался до толстого сухого полена, и языки пламени тотчас же охватили его. Полумрак залы вновь отступил к тяжелым портьерам, наглухо закрывающим окна. По каменным стенам побежали тени, блеснула тусклой медью рама, и Хват снова увидел пирамиду. Стараясь не шевелиться, он на этот раз более пристально вгляделся в изображение, находя в легких мазках неизвестного художника все новые детали.

Из огромного глаза во все стороны вылетали то ли молнии, то ли искры. Внизу, у подножия строения (теперь Хват не сомневался, что оно рукотворное), словно подчеркивая его величие, художник изобразил лес, голубую ленту реки, бегущей меж высоких берегов, а чуть дальше и человеческое поселение: город или деревню. «Картина-то, как оказалось, с секретом!» Хват уже было собрался расспросить о ней Судью, как со стороны дивана донесся тихий храп. Хват обернулся и поймал внимательный взгляд наложницы. Девушка совсем по-детски поднесла палец к губам, призывая его хранить молчание. Хват в ответ кивнул и отвернулся.

У девушки было имя, данное ей при рождении, но Судья звал ее просто Бяшкой. Альварское словечко: так у них звались молодые высокогорные козочки с легкой и пушистой, но очень теплой шерсткой. Даже лучшие альварские ловчие декадами выслеживали этих животных, поджидая момента, когда одна из особей отобьется от стада и спустится в поисках пищи на плоскогорье. Только тогда еще был шанс поймать животное, с легкостью взбирающееся по практически отвесным скалам.

Девушка жила в замке уже больше года, что само по себе было вещью неслыханной. Не то чтобы Судья не любил женщин, напротив, у него было столько содержанок и наложниц любых возрастов и сословий, что спроси его, сколько, он и сам бы крепко задумался. Но женщины никогда не задерживались в его роскошной обители надолго. День-два, от силы десять. Особо понравившимся он покупал дома и время от времени оказывал им честь своими визитами. Других селил в своем огромном имении, окруженном фруктовыми рощами. Там он любил собирать близких соратников или нужных ему людей и называл это посиделками. Хват знал не понаслышке, что эти «посиделки» могли продолжаться не один день и частенько заканчивались оргиями.

Бяшка вошла в жизнь Судьи тихо, незаметно для окружения, но прочно. А все благодаря ему, Хвату! Он обнаружил девушку в сиротском приюте, больше похожем на притон. Его люди проводили очередную операцию по выявлению отверженцев и прочесывали подобного рода заведения в восточном пригороде. Одной из задержанных оказалась Бяшка. Если бы не Хват, судьбе девушки не позавидовали бы и каторжане с каменоломен на Белых Скалах. Однако Хват подходил к работе ответственно и все проверял самолично, не гнушаясь даже личных допросов отверженцев.

На первый взгляд ничего особенного в ней не было. Да и что можно разглядеть в давно не мытой девочке-подростке со свалявшимися волосами, пусть даже и длиной до тощей задницы? К тому же замухрышка оказалась немой от рождения. Но не зря Хват считался лучшим учеником и правой рукой Судьи. Из допросов отловленных отверженцев и обычных постояльцев злачного местечка он выхватил одну интересную деталь, которую просмотрели работавшие до него дознаватели.

Девушка вдобавок к своей немоте оказалась больна падучей. Дело вроде бы не такое уж удивительное – Хват знал эту болезнь. Не зря много лет тому назад Судья в приказном порядке отправил его, тогда еще мальчишку, на три года в подмастерья к Дегу-костоправу. Много он за то обучение больных перевидал. В умении врачевать, конечно, Дега он не догнал, но распознавать болезни научился. И вот что-то Хвата в этой девушке насторожило. Поначалу он вовсе хотел отпустить ее на все четыре стороны: падучая хоть и редкая болезнь, но отношения к Дару никакого не имеет. Только его дремучие подчиненные, готовые видеть чуть ли не в каждом законопослушном горожанине отверженца, могли причислить ее к изгоям. Но все же что-то Хвата остановило.

Он приказал хорошенько отмыть девушку и лично доставил ее к Судье. Хват понимал, что если вытащил «пустышку», то, весьма вероятно, навлечет на себя гнев господина и надолго попадет в немилость. Судья терпеть не мог, когда его отрывали от важных дел. Особенно по такому непроверенному поводу. Но Хват также знал, что, подключив к проверке сторонних, пусть даже и доверенных людей, и подтвердив с их помощью догадку, ценность находки он если не к нулю сведет, то точно снизит вдвое.

Ему повезло. Судья находился в хорошем расположении духа и не только внимательно выслушал доклад Хвата, но и распорядился оставить девчонку под наблюдением в замке. «До выяснения…» – как он туманно выразился. Срочно был вызван Вислоухий. Хват, по роду своей службы, перевидавший немало насильников и убийц. Среди них попадались и вовсе одержимые, которых причислить-то к человеческому роду язык не поворачивался. Попривык или, как говорится, перегорел. В общем, относился к этому как к издержкам своей рутинной работы. Но в присутствии Вислоухого всегда испытывал необъяснимое волнение, граничащее со страхом, и как ни пытался совладать с собой, ни разу не обрел спокойствия. Самое большее, на что его хватало, – это не подавать вида.