Лес тысячи фонариков - [16]

– Если не считать нефритовые залежи, – с горечью произнес Хидэки. – Если бы не моя безграничная вера в вашу неподкупность, Посланник, я ни за что не стал бы вас сопровождать на подписание этого мирного договора.

– Но ведь хорошие отношения с Императором Цзюнем пойдут нам на пользу, – воскликнул Кэн, и его детское личико осветила надежда.

– Император Цзюнь, – фыркнул Хидэки. – Он получил трон только благодаря женитьбе. Он всего лишь дальний родственник Императрицы и не может похвастаться даже чистотой царской крови, в отличие от самой Императрицы или ее покойного мужа.

Предостерегающе кашлянув и подняв бровь, Сиро мельком взглянул на Вэя и Сифэн.

– Мы должны радоваться, что война между нашими землями наконец закончилась.

– Надолго ли? – спросил Хидэки. – Этот мир мимолетен, как задержанный вдох. Довольно скоро все вернется на круги своя.

Обладатель необычных усов Исао проворчал:

– Я до смерти устал от всех этих владетельных князей, царей и императоров. Они заняты только своими играми, а их подданные вынуждены платить за это своей кровью. – Нам нечего делить между собой, – добавил он, жестом указывая на себя и Вэя. – Только цари чересчур заносчивы и считают, что мир слишком тесен, чтобы вмещать других людей.

Вэй весь подался вперед, вбирая в себя его слова.

– Но ведь это большая честь – сражаться за своего повелителя и страну. Два года назад к нам заезжали люди Императора, рекрутировавшие мужчин в его войско. Я мог бы прибавить себе возраст, чтобы меня записали, но мои родители… – Он умолк. Сифэн помнила, как семнадцатилетний Вэй сгорал от желания поучаствовать в войне между Камацу и Великим Лесом, когда два камацуйских вельможи, нарушив волю царя, подняли армию на борьбу с Императором, надеясь отстоять независимость своего царства.

– Довольно. Мирный договор будет подписан, и мы должны на этом успокоиться, – Сиро повернул красивую голову к Сифэн: – Долго ли вы и ваш спутник находитесь в пути?

– Наш городок всего в нескольких часах езды отсюда, – она заметила, что Сиро больше не называл Вэя ее мужем. Воины разом повернулись в ее сторону, как только она заговорила, так же, впрочем, как и монахи.

– Мы едем в Императорский Город.

Лицо Кэна вспыхнуло от радости.

– Значит, нам с вами по пути.

– Ваш путь тоже лежит мимо фактории? – спросил Вэй, придвигаясь еще ближе к Сифэн. – Моя лошадь не сможет переплыть реку, а ваши, наверное, смогут, тем более что это самая короткая дорога.

Он посмотрел на пасущихся неподалеку прекрасных черных коней. Даже в темноте они блестели как живой антрацит, от них исходили жизненная сила и энергия.

– Они выросли в полях и горах Даговада, так что нам тоже придется выбрать дорогу подлиннее, – сказал Сиро.

Глаза Вэя округлились:

– Так это кони Даговада?

Он поднялся, чтобы погладить одного из них; грива под его рукой была наощупь как тончайший шелк. Большие влажные глаза коня глядели на Сифэн с почти человеческим выражением.

Пока Хидэки обсуждал с Вэем коней, а Сиро и Исао тихо беседовали о чем-то своем, Кэн, воспользовавшись случаем, подсел к Сифэн.

– В детстве мне приходилось много слышать о Великом Лесе, но я и представить не мог, какой он, оказывается, пугающе огромный, – сказал он. – Бабушка рассказывала мне истории о том, как люди в нем пропадали. Она говорила, что стволы деревьев передвигаются и сбивают странников с пути, и те погибают от голода.

Его глаза лукаво блестели, но Сифэн не могла справиться с охватившей ее дрожью. Даже здесь, на краю леса, она ощущала чье-то неусыпное внимание, как будто деревья и правда наблюдали за ними.

– Мне попадались стихи об особом свечении в лесу, которое обманывает зрение. Из-за него путнику может показаться, что впереди течет ручеек, который на деле оказывается мчащимся потоком воды.

– А еще здесь обитают тэнгару, злые духи, охраняющие лес. Они способны принимать облик рогатого коня с горящими глазами.

Взглянув друг на друга, рассказчики разразились веселым смехом.

– Я тоже слыхала истории о вашей земле, – сказала Сифэн, – об изменчивой природе моря, которое бывает то ласковым, то свирепым.

– Говорят, что наш царь умеет повелевать океаном, – ответил Кэн. – Он специально вызывает шторм перед прибытием кораблей, так что измотанным и потрепанным непогодой пассажирам Камацу представляется раем на земле. Как бы мне хотелось вам его показать!

Он покраснел, внезапно осознав скрытый смысл своих слов.

– Вы давно женаты?

– Если спросить у Вэя, он скажет, что восемь лет.

– Но вам не может быть больше восемнадцати, – воскликнул он в изумлении.

Сифэн засмеялась:

– Он попросил меня выйти за него замуж, когда мне было десять.

Она вспомнила, как поцеловала Вэя в тот день – то был их первый поцелуй и ее единственный ответ на его предложение. Все годы он так и оставался единственным, когда бы Вэй ни заговаривал о женитьбе. Выросший Вэй не изменил своему детскому желанию, но сердце Сифэн молчало.

Вэй со скрещенными на груди руками направился в их сторону, тогда Кэн отошел и сел подле Сиро.

Сифэн прикрыла глаза, с наслаждением ощущая у себя на лице тепло от огня. Гума теперь, конечно, уже зажгла в доме свечи, и круги света теснят по углам темноту. Несмотря на все обиды, нанесенные теткой, она не могла не молиться о том, чтобы та простила ее. Сифэн казалось, что, если напрячь слух, она сможет различить шепот Гумы.