Лес священного камня - [97]
Помазание рисовым супом
перед выходом погребальной процессии
Кортеж прошел по дороге метров пятьдесят и остановился около тропинки, ведшей на кладбище. Носильщики опустили свою ношу, Тоонг очертил ножом на земле контур гроба и налил на черту немного рисового супа, умоляя:
Он воткнул в землю маленькие вилы. Это нечто вроде сигнала для души-ястреба, которая невидимая летает по небу и следит за нами. По вилам ястреб кулэл легко найдет место, где ему приготовлена еда, и не будет попрошайничать у чужих. Джиенг срезала прядь волос и положила с несколькими угольками око-до тропинки. Волосы станут в подземных мирах травяным покрытием хижины, которую умерший там себе построит.
Мужчины снова подняли ношу. Теперь они продвигались с большим трудом: по тропинке редко ходили, она заросла травой, да и низкорастущие стебли бамбука и колючие лианы загораживали проход. Из-за неровностей рельефа и многочисленных ручьев она то поднималась, то опускалась. Мужчины, несшие гроб, несколько раз менялись, — недаром говорят: «Рога влиятельных тяжко нести». Танг-Джиенг Сутулый был богат — доказательством тому служили материал и форма гроба, душа его — могучий буйвол с тяжелыми рогами, а следовательно, гроб не мог быть легким. Внезапно тропинка вывела нас на поляну. В глубине ее виднелись старые могилы под соломенными крышами, черепки кувшинов и остатки корзин. Мы пришли на кладбище. Нам понадобилось для этого двадцать минут.
В начале пути женщины громко причитали, потом смолкли. На кладбище они снова разразились бурными рыданиями. Джиенг тихо плакала, напевая свои жалобы слабым голосом. На фоне общей печали поведение Анг Семенящей казалось неприличным: совершенно пьяная, она всю дорогу спотыкалась и в конце концов вместе с кувшином, который несла на спине, свалилась в высокую траву.
Мужчины сразу же принялись за работу: одни рыли яму, другие готовили кровлю для могилы — маленькую соломенную крышу со скатами. Вдруг Тоонг-Джиенг и Тоонг-Бинг, размахивая руками, бросились бежать: их напугал самый обычный шершень. Думая, что опасность миновала, Тоонг-Бинг остановился, и тут-то шершень ужалил его. Тоонг-Бинг взвыл от боли. Чтобы облегчить ее, Тоонг-Джиенг приложил к укушенному месту сухой лист.
Женщины оплакивают покойного,
опершись на гроб,
украшение которого заканчивает Банг Олень
Работа снова закипела: нужно было выкопать прямоугольную яму, вытянутую с востока на запад. Во время работы не смолкали разговоры. Кладбище — излюбленное место колдунов, пожирателей душ, и Тоонг-Джиенг предложил поставить пулемет в ветвях одного из красивых деревьев, окаймлявших поляну. Во время посещения Озерного поста его очень поразило, как действует это оружие.
Мужчины обступили яму, которую они копали, сменяясь по двое. Разговор зашел о глупости и упрямстве женщин. «Все женщины бестолковы, — невозмутимо заявил Тоонг-Бинг. — Моя жена, например, лаялась сегодня с самого утра по любому поводу: из-за обрушивания риса, из-за готовки пищи… И так без передышки, без передышки. Но однажды я ее хорошо проучил: каждое утро она меня пилила, каждое утро принималась за свое, а я молчал, но один раз, когда она начала ругаться по дороге с миира, я одним ударом ножа распорол корзину, которую она впереди меня несла на спине». Слушатели расхохотались. Чонг Военный подтвердил: «Все женщины бестолковы», — и рассказал, как он сломал толстый ратан о спину своей жены после ужасной сцены ревности, которую она ему закатила, придя из Идут Лиенг Крака, где происходило обменное жертвоприношение между Бап Тяном и бывшим начальником кантона. Тоонг-Джиенг спросил у меня, бывают ли у французов такие семейные сцены. Чтобы не распространяться на эту тему (а может, чтобы сохранить у мнонгаров иллюзии, сам не знаю), я сказал, что нет. «Глупости! — воскликнул Чонг Военный. — Еще как ссорятся! И ревности у них хватает. Когда я был в пехоте, я однажды видел, как два мужчины дрались из-за женщины, да не простые солдаты, а сержанты. Один хотел убить другого и гонялся за ним с большим кинжалом».
В двадцать минут двенадцатого могила была готова: в длину она имела два метра двадцать сантиметров, в глубину — шестьдесят пять сантиметров. Стенки у нее были очень прямые, а дно плоское, ровное.
Тоонг Повар завязал стебли травы пайот свободным узлом и, держа их за концы, стал над могилой, упершись каждой ногой в другой край. Нагнувшись, он попятился к ее изголовью, все туже стягивая узел, пока стебли не разорвались. Тогда он бросил их в чащу леса. Этим жестом он «собирал» души людей, которые работали в яме, иначе они могли там остаться…
