Лес проснулся - [24]

Я осторожно выглянул, увидел двух вооруженных людей, стоявших перед наружным входом в подвал. По тому, как стояли и держали автоматы, понял, что это опять чхоме. К тому же и один из этих тоже курил. Дисциплина у них, конечно, в заднице.

Я прислонил Энтони, который со странным выражением пялился на Ефима, спиной к стене, снова зажал ему рот и глядя в глаза, прислонил палец к своим губам.

Ефим присел, переключил «Леваш» на одиночный режим, выглянул из-за угла и дважды нажал на курок.

С каждым чирканьем Тони вздрагивал.

— Чисто, — Ефим поднялся, — пошли.

Один еще шевелился, дергая ногой. Я провел обоим правку в голову.

— Здесь замок. Поищи карточку, — Ефим спустился к двери.

— Хреново если в нее пуля прилетела, — я шарил по карманам убитых, не отпуская Тони, — нет, ни хрена.

— Да им и не полагается. Просто охрана, — Ефим осматривал замок. Взрывчатка может и помогла бы, если под петли, но шумно, да взрывчатки и нет.

— Слышишь, Энтони. А может твою карточку попробуем?

— Его только в комнату пускает. Кто он такой, чтобы доступ к пленникам иметь?

— Это, скорее всего, обычный подвал. И пленных здесь держать не предусматривалось, — мысли продолжали носиться в голове, — ребят просто поместили в ближайшее подходящее помещение. А Тони наш и с боссом совещается и про пацанов знает, и вообще жутко умный. Неужели в подвал не пускают? Давай посмотрим, что еще его карточка может? Хуже-то не будет?

— Тони?

— What [4]?

Я вытащил из его нагрудного кармана карточку и передал лейтенанту.

— Тащи жмуров вниз, говорю. Андестенд?

Ефим поднес карточку к замку. Щелкнуло. Красный огонек сменился зеленым. Дверь поехала в сторону.

Тони опустил голову и что-то произнес.

— Чего бормочешь? Жмуров тяни, чтоб не увидели, как они тут валяются.

— Пацаны? Вы здесь? — Ефим сунулся в дверь с автоматом наизготовку.

Тони тащил труп чхоме вниз и оглядывался по сторонам.

— Ефим, ты?

Я узнал голос Аки.

— О! Командир! Живой? А мы думали, из тебя суп сварили. Духи тебя куда-то в лес потащили. Морды довольные. Точно жрать собирались.

Цезарь!

— Подавились. Скиф им аппетит испортил. Все целы?

— Побиты немного. Скиф? И он здесь?

— Да здесь, только обдолбанный.

— Потом поговорите, — я подал голос, — идти пора. Уж извините, что вас посреди ночи из дому тянем, да еще из такого богатого, но засиделись вы бродяги.

Все четверо были здесь. Господи, как же они были рады нас видеть! Меня хлопали по плечам. Потом только по одному, когда я взвыл после удара по ране.

— Ну и рожа у тебя, Скиф!

— А, что раньше лучше была? По мне, так ничего не изменилось.

— Вжик, ты всегда на меня западал, я знаю, — счастливо огрызнулся я.

— А это кто? — спросил Стаканыч.

— Тони. Любезно проводил нас к вам. Теперь вместо вас останется здесь.

— А чего головой вертит как заводной?

— Не знаю. С перепугу, наверное. Что с тобой малахольный? — обратился я к нему.

— Do-o-оr. Signal [5]. — Тони будто извинялся за что-то.

— Какой сигнал?

Над стройкой взвыла сирена. Через мгновение зажглись прожектора.

Энтони Эрнандес лег на землю и закрыл голову руками. Вид обреченный.

— Уходим! Быстро!

Мы с Ефимом кинулись к лесу. Ребята за нами.

Уйти той же дорогой не удалось. Из похожей на киоск пристройки, мимо которой мы прошли полчаса назад, выскакивали люди. В камуфляже, с автоматами. Нас пока не видели. Открылось одно из окон в «офисном» здании, высунулся человек и что-то закричал, указывая рукой в нашу сторону.

Мысли не переставали скакать, и я продолжал выбирать нужные.

— К реке. Катер!

Никто не спорил. Первые выстрелы засвистели над головой, когда до пристани оставалось не больше ста метров.

Глава 10

— Закончить кадетское, учебку, отслужить по распределению пять лет, продолжить жизнь в армии по контракту на те же пять лет. Потом еще дважды по пять. И после всего этого остаться в живых, непокалеченным, и даже межпозвоночную грыжу не заработать. И даже не спиться. Вот это и есть геройство, а не эти ваши подвиги из кино и книжек. Настоящая армейская жизнь — это работа. И не имеет ничего общего с выдуманными историями. И ты малец, в самом начале того пути, что я уже прошел.

Прапорщик Чемерис был не очень высоким, но очень широким. Квадратное телосложение — это про него. Первое время я все время смотрел на его пальцы. Это были даже не сосиски. Сардельки. Он мог ими грецкие орехи колоть. Тем удивительнее, что он еще и ловко играл на гитаре, быстро перебирая сардельками струны.

Про Дмитрия Григорьевича было известно многое. Например, как он бросил курить, хотя был заядлым дымилой с четырнадцати лет. В Космическо-десантные войска попал в неполные семнадцать, подделав документы, что ему уже все восемнадцать. Он не подходил по росту, но поставил рекорд по скорости выполнения нормативов на вступительных испытаниях. Рекорд, не побитый по сей день. Для него было решено сделать исключение, и он стал десантником, несмотря на приземистость. Курильщиков в армию не брали категорически, тем более в КДВ, но заподозрить в этом пышущем здоровьем крепыше курильщика было невозможно и когда его застукали в туалете учебки с сигаретой, было долгое разбирательство. Его чуть не вытурили, но опять спасли показатели по всем дисциплинам. Дмитрий Чемерис лучше всех стрелял, бегал, прыгал, владел приемами рукопашного боя. Смел, находчив, правильно осторожен. Прекрасно ориентировался на поле боя, пусть и учебного. Мгновенно принимал решения и всегда правильные. Мгновенно усваивал все новшества учебной программы. Про таких говорят «родился в берете». Но бросить курить никак не мог. После того случая, ему было строгое внушение, долгий разговор с преподавателями и инструкторами о вреде курения, о необходимости проявить характер и завязать с пагубной привычкой. Неизвестно почему, но больше его не ловили, хотя запашок от него был часто. Стаканыч, у нас в роте такой же был. Все время водку прятал. Пил немного, но регулярно, даже прозвище получил. А поймать никак не могли. Не на экспертизу же его тащить. Но про Леньку позже.