Лермонтов в жизни - [26]
Голицын был удивительный человек, он долго не мог привыкнуть к тому беспорядку, что когда профессор болен, то и лекции нет; он думал, что следующий по очереди должен был его заменять, так что отцу Терновскому пришлось бы иной раз читать в клинике о женских болезнях, а акушеру Рихтеру — толковать бессеменное зачатие.
Но несмотря на это, опальный университет рос влиянием, в него как в общий резервуар вливались юные силы России со всех сторон, из всех слоев; в его залах они очищались от предрассудков, захваченных у домашнего очага, приходили к одному уровню, братались между собой и снова разливались во все стороны России, во все слои ее.
А. И. Герцен.Т. 1. С. 109
Как-то раз несколько товарищей обратились ко мне с предложением отыскать какой-нибудь предлог для начатия разговора с Лермонтовым и тем вызвать его на какое-нибудь сообщение.
— Вы подойдите к Лермонтову и спросите его, какую он читает книгу с таким постоянным напряженным вниманием. Это предлог для начатия разговора самый основательный.
Недолго думая, я отправился.
— Позвольте спросить вас, Лермонтов, какую это книгу вы читаете? Без сомнения, очень интересную, судя по тому, как углубились вы в нее; нельзя ли поделиться ею и с нами? — обратился я к нему не без некоторого волнения.
Он мгновенно оторвался от чтения. Как удар молнии сверкнули глаза его. Трудно было выдержать этот неприветливый, насквозь пронизывающий взгляд.
— Для чего вам хочется это знать? Будет бесполезно, если я удовлетворю ваше любопытство. Содержание этой книги вас нисколько не может интересовать; вы тут ничего не поймете, если бы я даже и решился сообщить вам содержание ее, — ответил он мне резко и принял прежнюю свою позу, продолжая читать.
Как будто ужаленный, отскочил я от него, успев лишь мельком заглянуть в его книгу, — она была английская… Мы не могли оставаться спокойными зрителями такого изолированного положения среди нас. Многие обижались, другим стало это надоедать, а некоторые даже и волновались. Каждый хотел его разгадать, узнать затаенные его мысли, заставить его высказаться.
П. Ф. Вистенгоф.С. 335—336
Попечителем был тогда известный в Москве богатый вельможа — князь Голицын. Только это мы и знали о нем, да знали еще его большой, барский дом на Пречистенке и прекрасную дачу, Кузьминки, в семи верстах от Москвы, куда нередко отправлялись гулять пешком взад и вперед. Знали также все ходившие в обществе анекдоты о его широкой благотворительности, о его роскошных праздниках, даваемых во время посещения Москвы царскою фамилией, — и больше ничего.
И. А. Гончаров.Т. 7. С. 236
До 1848 года устройство наших университетов было чисто демократическое. Двери их были открыты всякому, кто мог выдержать экзамен и не был ни крепостным, ни крестьянином, ни уволенным своей общиной.
А. И. Герцен.Т. 1. С. 109
Наш университет в Москве был святилищем не для нас одних, учащихся, но и для их семейств, и для всего общества. Образование, вынесенное из университета, ценилось выше всякого другого. Москва гордилась своим университетом, любила студентов, как будущих самых полезных, может быть, громких, блестящих деятелей общества. Студенты гордились своим званием и дорожили своими занятиями, видя общую к себе симпатию и уважение. Они важно расхаживали по Москве, кокетничая своим званием и малиновыми воротниками. Даже простые люди, и те при встречах ласково провожали юношей в малиновых воротниках...
И. А. Гончаров.Т. 7. С. 491
Развлекаемый светскими удовольствиями, Лермонтов, однако же, занимался лекциями, но недолго пробыл в университете...
А. П. Шан-Гирей.С. 736
Мне здесь довольно весело: почти каждый вечер на бале. Но великим постом я уже совсем засяду. В университете все идет хорошо.
Лермонтов — М. А. Шан-Гирей.
Москва, февраль 1831 или 1832 г.
...Вследствии какой-то истории с одним из профессоров, в которую он случайно и против воли был замешан, ему надо было оставить Московский университет, и в конце 1832 года он отправился с бабушкой в Петербург, чтобы поступить в тамошний, но вместо университета он поступил в Школу гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров, в лейб-гвардии Гусарский полк.
А. П. Шан-Гирей.С. 736
История эта, за которую и я просидел в карцере, стоит того, чтоб рассказать ее.
Малов был глупый, грубый и необразованный профессор в политическом отделении. Студенты презирали его, смеялись над ним.
— Сколько у вас профессоров в отделении? — спросил как-то попечитель у студента в политической аудитории.
— Без Малова девять, — отвечал студент.
Вот этот-то профессор, которого надобно было вычесть для того, чтобы осталось девять, стал больше и больше делать дерзостей студентам; студенты решились прогнать его из аудитории. Сговорившись, они прислали в наше отделение двух парламентеров, приглашая меня прийти с вспомогательным войском. Я тотчас объявил клич идти войной на Малова, несколько человек пошли со мной; когда мы пришли в политическую аудиторию, Малов был налицо и видел нас.
У всех студентов на лицах был написан один страх, ну, как он в этот день не сделает никакого грубого замечания. Страх этот скоро прошел. Через край полная аудитория была непокойна и издавала глухой, сдавленный шум. Малов сделал какое-то замечание, началось шарканье.
Задача этой книги не в том, чтобы в очередной раз сказать о том, ужасен Сталин или велик. Автор просто попытался выяснить, как он выглядел в столкновении с мелкими и более значительными обстоятельствами, которые жизнь предлагает нам каждый день. Как он выходил из ситуаций, которые составляют суть обыденной, повседневной жизни. Как он любил и ненавидел, как он ел и пил, от какими болезнями страдал. Короче, каков был Сталин в жизни. Задача эта не столь примитивна, как может показаться. Сталин относится к тем немногим личностям, мельчайшие проявления характера которых влияли на ход истории.
В следующем году исполняется сто лет одной из величайших трагедий в истории нашего Отечества. По воле большевиков 29 сентября 1922 года началось изгнание интеллектуальной элиты из России. Особенно много первых русских отверженных оказалось в Америке. Русские пришельцы изменили жизнь Америки. Наших гениев, коренным образом повлиявших на экономику и духовный облик Америки, сами американцы провозгласили «отцами», родоначальниками первостепенных направлений технической, научной и культурной жизни. Я попробую восстановить подробности участия только немногих великих наших соотечественников в обустройстве Америки, приобретшей с их помощью свой современный облик и нынешнее величие.
Описание: Грандиозную драму жизни Иисуса Христа пытались осмыслить многие. К сегодняшнему дню она восстановлена в мельчайших деталях. Создана гигантская библиотека, написанная выдающимися богословами, писателями, историками, юристами и даже врачами-практиками, детально описавшими последние мгновения его жизни. Эта книга, включив в себя лучшие мысли и достоверные догадки большого числа тех, кто пытался благонамеренно разобраться в евангельской истории, является как бы итоговой за 2 тысячи лет поисков. В книге детальнейшим образом восстановлена вся земная жизнь Иисуса Христа (включая и те 20 лет его назаретской жизни, о которой умалчивают канонические тексты), приведены малоизвестные подробности его учения, не слишком распространенные притчи и афоризмы, редкие описания его внешности, мнение современных юристов о шести судах над Христом, разбор достоверных версий о причинах его гибели и все это — на широком бытовом и историческом фоне.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
В. В. Вересаеву принадлежит видное место среди писателей-реалистов XIX – начала XX века, чье творчество формировалось под непосредственным влиянием революционного движения. Он является одним из лучших представителей критического реализма предреволюционной эпохи.Работа В. Вересаева «Пушкин в жизни» открыла в свое время жанр хроники характеристик и мнений. В настоящее издание вошли те главы из книги «Пушкин в жизни», в которых отражается зрелый период жизни и творческого пути поэта. В комментариях и примечаниях помещены новые материалы к биографии Пушкина, найденные уже после того, как Вересаев завершил свое исследование, в частности, выдержки из дневников Д.Ф.