Леопард в изгнании - [98]

Значит, Роби бесится от страха за своего хозяина.

— Все мечтают, — негромко сказал Луи. — С ним будет все в порядке. Костюшко — хороший человек.

— Хороший англичанин. Или если не англичанин, так работает на Англию. Как думаешь, чьи корабли мы потрошим в заливе? Английский король повесит Жана, если схватит его! — яростно выкрикнул Роби.

— Но он его не схватит, Роби. Ты слышал, что сказал Костюшко. Лафитт будет первым министром Луизианы и верным союзником Англии. И он будет мне нужен. Несомненно, он куда лучше, чем я, знает, как управлять страной.

— Жан Лафитт — великий человек! Вы ему не нужны!

— Прямо уж! — огрызнулся Луи, окончательно выведенный из себя. — Я здесь король, и я имею право покрывать его темное прошлое, чтобы он выглядел человеком респектабельным. То же самое может сделать раскрашенная статуя, но я нужен ему для успеха, будь уверен.

Оба готовы были уже вцепиться друг другу в глотку, но тут как раз появился Лафитт.

— Спокойно, mes enfants![74] — весело сказал он. — Роби, малыш, ты не держишь себя в руках. Слишком давно никого не убивал? Ничего, скоро придется драться — причем убивать мы будем во имя справедливости, конечно же, — добавил он, быстро оглядываясь на своих спутников.

Луи посмотрел на двоих пришедших с Лафиттом. Одним из них, как он с облегчением увидел, был Костюшко. Вторым — герцог Уэссекский. Поначалу Луи обрадовался было, что ему не придется убивать де Шарантона, поскольку это наверняка сделает Уэссекс. Затем он подумал, что Уэссекс, скорее всего, получил письмо Мириэль, поскольку его супруга и герцогиня были близкими подругами и Мириэль могла после исчезновения Луи обратиться к леди Уэссекс за помощью.

— Ваша светлость, мне нужно поговорить с вами, — сказал Луи, подходя к герцогу.

— Простите, Луи, я не знаю, где она, — тихо ответил Уэссекс.

Говорят, что если все сказать сразу, то будет не так тяжело, но все равно слышать эти слова было крайне больно. Луи потупил голову и постарался взять себя в руки.

— Женщина? — Хотя Лафитт вроде и был занят разговором с Роби, но ухо держал востро.

— Моя жена, капитан, — ровным тоном ответил Луи. — Она была со мной в Балтиморе, когда меня похитили, и я не знаю, что с ней.

Лафитт посмотрел на Уэссекса.

— После того как леди Мириэль поняла, что вы исчезли, она послала леди Уэссекс письмо с просьбой о помощи. Конечно же, ее светлость приехала быстро, как смогла. Но к тому времени, когда я добрался сюда вслед за ней, обеих уже след простыл.

— Сара тоже пропала? — ошеломленно произнес Луи. Он не мог себе представить, чтобы кто-то мог вот так легко справиться с блистательной леди Уэссекс. Лицо герцога Уэссекского было бесстрастным, хотя глаза горели жестокой решительностью.

— Нам очень помогло бы, если бы мы знали, как вы попали сюда, — сказал Костюшко.

Луи пожал плечами.

— Капитан Лафитт был столь любезен, что освободил меня от некоего джентльмена, общество которого стало мне надоедать. Некто капитан Франклин с корабля «Торговая удача». Больше о нем ничего не знаю. Думаю, меня в Балтиморе чем-то напоили, и я проснулся уже тогда, когда «Удачу» брали на абордаж.

Уэссекс посмотрел на Лафитта. Пиратский король очень быстро понял, о чем хочет спросить его герцог.

— По мне, день был обычный. Корабль шел под голландским флагом, но — eh been — если мы не воюем сейчас с Голландией, то уж когда-нибудь точно будем воевать, так что осторожный человек постарается обезопасить себя, когда подвернется возможность. Покойный капитан Франклин сказал, что действует по указанию де Шарантона, но, возможно, он просто хотел произвести на меня впечатление. — Хотя Лафитт говорил вполне серьезно, в глазах его плясали искорки самодовольства.

— Значит, агенты де Шарантона похитили Луи из Балтимора, но его жену не тронули. Леди Мириэль и ее светлость исчезли из Балтимора позже, порознь или вместе, — сказал Костюшко, подводя итог.

— Вероятно, надо спросить об этом де Шарантона, — произнес Уэссекс как бы между прочим, но Луи внутренне содрогнулся. Герцог и пират — слишком опасные люди. Люди, которые способны убивать.

— А у вас наверняка будет возможность задать ему этот вопрос, — заметил Лафитт, — но прежде вы просто обязаны воспользоваться скромным гостеприимством моего Шанделера. Мы вас обоих превратим во французов, так что вы спокойно сможете ходить по улицам Нового Орлеана. И для уверенности я пошлю малыша Роби в город за свежими новостями. Видишь, мой дорогой? — добавил он, обращаясь к Роби. — Никакое заточение не длится вечно.

— Ну, наконец-то я свободен, — выдохнул Роби. — Отправлюсь вечерком. Не затевайте ничего веселого без меня! — Юный пират почти выбежал из комнаты. Светлая коса подпрыгнула у него за спиной.

— О времена, о нравы! — возопил Костюшко.

— Он молод, — снисходительно улыбнулся Лафитт. — И он не любит большие дома. Даже мой. У него с ними связаны дурные воспоминания. Однако идемте. Мы ныне товарищи в великом приключении, и нам многое надо обсудить прежде, чем занавес последнего акта поднимется.

Роби задержался в Баратарии ровно настолько, чтобы поесть и найти способ переправиться на материк. Большая Земля была в двух часах езды в карете от Нового Орлеана, так что пешком идти слишком долго. Он мог бы взять одну из лошадей Жана, но моряк, появившийся в городе на взмыленной лошади, привлечет внимание. Если ему придется срочно бежать из города, он просто возьмет одну из лошадей из кузницы на улице Филиппа Святого, поскольку и кузница, и все, что в ней было, служило лишь прикрытием бизнеса, который вел в Новом Орлеане Лафитт.