Леопард в изгнании - [107]

Уэссекс сразу узнал ту же мелодию, которую слышал в зарослях, когда внезапно наткнулся на церемонию вуду, после чего получил по голове от Анни Крисмас.

— Обрядовые барабаны. Корде говорил, что де Шарантон экспериментирует с местным колдовством, — сказал Уэссекс.

Вместо ответа Костюшко указал вперед.

Между домами впереди виднелся слабый отблеск света.

Факелы на площади Кабильдо.

А сквозь грохот барабанов донеслись вопли.

Рев толпы сопровождал грохот барабанов, мешаясь с ним и усиливая его. От звука отдаленных радостных криков у Уэссекса свело челюсти, и он понял почему. Так когда-то приветствовала толпа кровавую работу мадам Гильотины.

К чертям осторожность. Толпа не будет видеть ничего, кроме кровопролития, что разворачивается сейчас у нее перед глазами. Уэссекс побежал к площади. Костюшко бросился следом и успел поймать его за руку перед театром, что был прямо за Арсеналом.

— Нет! — рявкнул Илья, рванув герцога назад, в тень.

Уэссекс заморгал, замотал головой, пытаясь стряхнуть воспоминания, вызванные грохотом барабанов и радостными воплями толпы. Идиот, как он сможет помешать казни в одиночку? Как всегда — он позволит невинным умереть, чтобы спастись самому.

— Сдается мне, — едва сдерживая гнев, проговорил он, — что де Шарантон малость поторопился. Лучше убить его прямо сейчас.

— Ты не сумеешь подойти к нему, — ответил Костюшко. Он сбросил сутану — больше не было смысла прятаться — и остался в темной вязаной фуфайке и брюках.

— А я думаю, что сумею, — ответил Уэссекс, оглядываясь. Он улыбнулся с жестоким торжеством, поняв, как можно подобраться к врагу. — Пусть представление продолжается, не так ли?

Сара и Мириэль добрались до города как раз с наступлением темноты. Луны сегодня не будет, и Сара надеялась на фонари, но город был погружен во тьму. Только на горизонте виднелся отсвет, как от пламени большого костра. Вокруг было неестественно тихо — ни лая собак, ни крика совы.

— Это конец нашего мира, Дочь Королей. Сара обернулась, схватив ружье. Мириэль нигде не было. Небо светилось серебристым лунным сиянием, до невозможности ярко, и мир вокруг был еще тише и спокойнее, чем мгновением прежде. Перед ней стоял Древний, тот, кто приходил к ней на берегу Мунмера. Прежде она всегда четко видела его, но сейчас ей не удавалось поймать его взглядом, он ускользал, оставаясь лишь силуэтом где-то на грани видимости.

— Прости, — сказала Сара. — Я сделала, что могла. И сделаю, что смогу.

— После нынешней ночи откроется путь Того, Что Должно Быть. Больше эта земля не сможет служить убежищем для нашего народа. Нам придется уйти из городов людей, и не останется нам здесь ни пяди земли. Но ты не отчаивайся, Дочь Королей. Мы и прежде уходили из миров, и, когда настанет время отправиться за горы, уйдем в новую землю. Но мы никогда не оставим тебя, как суть земли не покидает ее самой. И прими наш последний дар.

Он коснулся ее лба между глазами. Сара сжалась в испуге и еще раз ощутила порыв ветра и далекий голос реки. Все вокруг нее стало таким ясным и четким, словно на свету, хотя по-прежнему город был погружен во тьму. Мириэль по-прежнему смотрела вдаль, словно бы ничего не произошло.

«Возможно, для нее и вправду ничего не произошло, — подумала Сара. — Возможно, магия Чаши защищает ее от магии Древних. Может, это он и имел в виду? Чаша изгоняет его народ из этого мира?»

Она не знала. Она даже не понимала, что за великодушный порыв подвигнул его подарить ей зрение Древних, которое превращает ночь в день и позволит ей легче передвигаться по городу. Она не верила в то, чего не могла понять.

— Подождем до утра, — решила она наконец. — Мне все это не нравится.

— Нет, — ответила Мириэль. Она скинула плащ и стала выпутываться из лямок, удерживавших на ее плечах корзинку. — Мы должны идти сейчас. Мы и так уже почти опоздали.

— Опоздали куда? — устало спросила Сара, но слова застряли у нее в горле.

Чаша пылала.

Мириэль благоговейно взяла ее в ладони. Чаша освещала все вокруг мягким золотистым светом, словно бы он шел изнутри ее; золото Чаши стало прозрачным, как стекло, как будто взявшийся откуда-то солнечный свет освещал только ее.

«Какой яркий свет — даже тени отбрасывает», — ошеломленно подумала Сара, глядя на землю.

— Мы должны идти, — повторила Мириэль. — Пожалуйста, Сара, помоги мне! Поверь мне!

«Все хотят, чтобы я им верила, но никто ничего не желает объяснять!» — зло подумала Сара, но Мириэль уже пошла вперед, к городу, не ожидая ответа. Чашу она несла перед собой, словно фонарь.

Сара тряхнула головой. Безумство, отчаянное безрассудство! Но все же закинула ружье за плечо, проверила, все ли под рукой, и пошла следом за Мириэль.

Казалось, что они идут по городу призраков. Если представить себе город живым существом, то сейчас перед ними был труп. Все здания, мимо которых они проходили, были пусты. Некоторые стояли с заколоченными дверями, у других, наоборот, двери были распахнуты настежь, а окна выбиты, но отовсюду исходило жуткое ощущение отсутствия, словно бездушное дерево и камень способны переживать утрату.

Сара с удовольствием убралась бы восвояси, если бы удалось увести с собой Мириэль. Этот город был похож на города ее видений, и она не хотела здесь оставаться. Но Мириэль шла вперед, не глядя по сторонам, и Сара следовала за ней, опасаясь каждого шага. По обе стороны улицы тянулись дома, освещенные светом далекого костра где-то впереди, и Сара уже начала было думать, что все люди каким-то образом исчезли, но тут подруги завернули за угол и увидели двух французских солдат, патрулировавших улицы. Один шел с фонарем, второй держал ружье на изготовку.