Леонора. Девушка без прошлого - [132]

Джеймс смотрел на нее тяжелым взглядом:

– Это плохая идея, Лео.

– Но почему?

Взгляд его соскользнул на ее губы:

– Ты сама знаешь почему.

– Я не буду путаться у вас под ногами, Джеймс. Обещаю, – умоляюще сказала она, вспоминая искаженное горем лицо Тома. – Я просто… Я просто хочу помочь.

– Алекс не отпустит тебя.

– У него не будет выбора.

– Нет.

Алекс даже не поднял головы от бумаг, устилавших письменный стол.

– Но матери Тома понадобится помощь, – настаивала Леонора.

– Они могут взять с собой Мередит или Клэр.

– Алекс! – Леонора склонилась над столом, заставив мужа все же взглянуть на нее. – Они спасли мне жизнь. Возможно, спасли жизнь и тебе тоже. Это самое меньшее, что мы можем сделать для них. К тому же это всего на несколько дней.

Алекс продолжал просматривать документы, слушая ее вполуха:

– Я не пошлю свою жену на чьи-то там пшеничные поля в качестве наемной батрачки.

На видном месте на столе у Алекса стояла фотография, на которой он был запечатлен со своими чистокровными скакунами.

– Разве ты не уезжаешь сегодня на какие-то скачки? – поинтересовалась Леонора.

Алекс насмешливо фыркнул.

– Она еще говорит «на какие-то скачки»! – Он отложил в сторону бумаги и приподнял брови. – Это всего лишь знаменитый Мельбурнский кубок, детка!

– Ладно, тогда я еду с тобой.

Он рассмеялся:

– О нет, никуда ты не едешь.

– Послушай, Алекс. Одна я здесь не останусь. Особенно после того, что случилось в Кулгарди. Так что я еду либо помогать миссис Шелби, либо с тобой на скачки. Выбирай.

Алекс нервно забарабанил пальцами по столу. Леонора видела, что он думает о женщинах в Мельбурне, о вечеринках, о бесконечных ставках на лошадей, о свободе от жены.

– Ну хорошо. Займись своей благотворительностью.

Том положил багаж на пассажирское сиденье «форда», а сумку с продуктами поставил в багажник. Потом повернулся к Леоноре и впервые прервал молчание.

– Не возражаешь, если я поведу? – Он с мрачным видом потер виски. – Я не могу сидеть просто так. И не хочу думать ни о чем, кроме дороги.

Леонора отдала ему ключи и села на заднее сиденье. Джеймс устроился рядом с ней. Лицо его было свежим и гладко выбритым. Между ними витал легкий аромат мыла, исходивший от его кожи, из-за которого у нее кружилась голова. На сиденье сразу стало тепло от его сильного тела. Она чувствовала его присутствие всем своим существом, чувствовала даже без прикосновения.

Машина в облаке пыли оставила позади большой дом, проехала ворота – первые, вторые, третьи, четвертые, пятые. Дорога вела, казалось, куда-то в бесконечность. Ветер играл волосами Леоноры и щекотал ей лицо своими тонкими струями, словно кончиками пальцев. Рев мотора почему-то не нарушал окружающей тишины и спокойствия. Каждый из них был занят своими мыслями, тревогами, воспоминаниями или надеждами, которые витали в салоне, словно безмолвный задушевный разговор. Страусы эму с лысыми головами на длинных шеях наблюдали за ними издалека, озадаченные появлением такого странного и шумного зверя.

Рука Джеймса лежала на спинке сиденья, и его ладонь находилась всего в нескольких дюймах от головы Леоноры. Когда на дороге попадался каменистый участок, волосы ее слегка задевали его пальцы, и это простое прикосновение отдавалось покалыванием в руках и ногах. Она думала о том, как хорошо было бы положить голову ему на грудь и услышать успокаивающий ритм спокойного дыхания.

В пути часы пролетали быстро. Солнечный свет давил на веки, а из-за монотонного гула мотора и полуденной жары глаза сами собой начали слипаться. Леонора задремала и увидела сладкий сон с поцелуями и объятиями. Приоткрыв губы, она глубоко вздохнула и пробудилась ото сна, в который погрузилась, даже не заметив, как это произошло. Ошеломленная, она часто заморгала. Джеймс улыбнулся.

– Должно быть, тебе снилось что-то хорошее, – сказал он. – Потому что ты все время улыбалась.

Леонора покраснела до кончиков ушей и отвернулась к окну. Растительность в буше стала гуще, чаще попадались деревья, появились золотистые полоски высокой травы.

– Это начало «пшеничного пояса», – пояснил Джеймс. – Потом будет Саутерн-Кросс, а после него еще несколько часов – и мы дома. – Он оперся на спинку сиденья впереди. – Может, хочешь, чтобы я тебя сменил, Том?

Том ничего не ответил, только отрицательно покачал головой.

Прошло еще несколько часов пути, и Том вдруг выпрямился. Руки его сместились с боковых сторон рулевого колеса на самый его верх.

– Почти приехали, – сказал Джеймс. – Эта ограда отмечает начало земель Шелби.

Внутри у Леоноры проснулись и вновь запорхали бабочки, и она прижала руку к животу, чтобы унять трепет их крыльев. Возможно, ей не нужно было сюда ехать. Она вторгалась в полосу прошлого Джеймса, в мир, который был закрыт для нее. Может быть, он хотел, чтобы этот мир таким и оставался.

Они повернули. Словно ниоткуда появились собаки с высунутыми языками. Они бросились навстречу машине, затем развернулись и погнались за ней, стараясь укусить за колеса. Вдалеке показался приземистый дом – очень простой и по-домашнему уютный. По столбам веранды вились красные розы, доходившие до жестяной кровли. В окно высунулись пять рыжеволосых детских голов.