Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны - [6]

. Еще одно мнение высказали Е. И. Чазов, начальник 4-го Главного управления при Минздраве СССР, и бывший посол в ГДР П. А. Абрасимов. По их словам, историю с мемуарами выдумали главный идеолог Суслов и КГБ, чтобы объяснить творческим процессом «уходы Брежнева в тень», когда он долго не появлялся на людях; таким способом предполагали скрыть его наркотическую зависимость26. Как рассказывает телохранитель Брежнева Владимир Медведев, вероятно, все вместе «партийные идеологи» участвовали в том, чтобы Брежнев покончил, наконец, со своей сдержанностью, с позицией, согласно которой не было «ничего особенного, так жизнь сложилась»27. Он заявил: «Товарищи убедили меня опубликовать воспоминания о пережитом, о работе, войне, партии. Это нужно народу, нужно нашей молодежи, воспитывающейся на примере отцов»28.

Условие, которое, очевидно, выдвинул Брежнев, давая в итоге согласие на работу над своими «мемуарами», заключалось в том, что он сам не будет их писать, а ограничится помощью авторскому коллективу. Курировали проект руководитель ТАСС Замятин и главный редактор «Комсомольской правды» Виталий Игнатенко. В апреле 1977 г. они пригласили четырех лучших журналистов страны на тайную встречу, рассказали им о замысле и, судя по всему, предоставили право выбрать, кто какую главу из жизни Брежнева хотел бы писать29. Анатолий Аграновский, автор «Известий», выбрал годы на Украине, писатель Аркадий Сахнин – войну, а два журналиста «Правды» Владимир Губарев и Александр Мурзин – космос и жизнь в Казахстане соответственно30. Партия не только направила лучших советских публицистов на выполнение этой задачи, но и создала в ЦК специальный отдел. Теперь авторы были уполномочены провести собственные исследования по всему Советскому Союзу, «прошерстить» все архивы и поговорить с очевидцами событий31. Вот литературные негры и выезжали на места, где проходила жизнь и деятельность Брежнева, а Черненко заботился о том, чтобы руководители соответствующих партийных организаций размещали их на должном уровне и предоставляли доступ ко всем документам32. Это необходимо иметь в виду, когда речь идет об источниковедческой ценности «мемуаров». Их авторы никоим образом не давали простор своему воображению и не работали с вымышленными подвигами и достижениями. Это подтверждают и многие сподвижники Брежнева: немало из того, что он сам рассказывал им, они позже прочитали в «воспоминаниях». Правда, журналисты не сами разговаривали с Брежневым, а получали уже готовые записи характерных эпизодов33. В итоге проблема «мемуаров» заключается не в ситуации с источниками, которые не всегда можно проверить, а в осмыслении материала, превращенного в героический нарратив. Далеко не самые значительные эпизоды оказываются преображенными в ключевые исторические события. Брежневу приписываются чужие подвиги, а некоторые факты интерпретируются столь свободно, что в них нельзя распознать правду. Это становится очевидным, если сравнить «Малую землю» с мемуарами офицеров. Поэтому народ придумал злую остроту – эпиграф к мемуарной книге Брежнева «Малая земля»: «Все, что было не со мной, помню!»34.

О годах, проведенных в Казахстане, удалось найти в архиве по крайней мере один документ, который со всей очевидностью послужил основой для описания событий в книге «Целина», настоящий автор которой Мурзин сделал из трагедии социалистическую историю героев. Брежнев «рассказывает» в книге, что весной 1954 г. тракторист Даниил Нестеренко героически пытался помочь своим товарищам переправить трактора через замерзшую реку, но этот мужественный поступок стоил ему жизни: не выдержал лед. Литературный негр Мурзин вложил в уста Брежневу такие слова: «Когда друзья вынули из воды погибшего, то обнаружили в его кармане удостоверение Героя Советского Союза. До этого никто в совхозе не знал, что рядом с ними работает такой человек… И стало вдвойне обидно за его гибель»35. Но согласно историческому источнику дело обстояло совсем по-другому: товарищи не советовали ехать через реку, лед на которой уже таял, начиналось половодье, и хотели искать брода, но Нестеренко прикрикнул на них, что, мол, они просто трусят, а вот во время войны им пришлось бы пересекать Днепр под жуткой бомбежкой. Когда на середине реки трактор заглох и скрылся под водой, утонул не только Нестеренко, но еще и второй тракторист, комсомолец Кер36.

Фальсификация этого источника литературным негром показывает, с какой осторожностью следует использовать «мемуары» Брежнева: «сырой материал» обрабатывался авторами по собственному усмотрению. «Комментарии» и «мысли» Брежнева по поводу событий его жизни могут и без того считаться вымышленными. По-другому обстоит дело только с документами, которые цитируются дословно, так как их можно проверить по оригиналам. Это дает основания предполагать, что авторы не отважились менять что-то в партийных документах. Конечно, располагать сегодня материалами, собранными при подготовке «воспоминаний» Брежнева, означало бы иметь великолепный исторический источник. Но, к сожалению, их авторы, сдавая свою работу, были обязаны возвращать также все документы и записи, подлежавшие немедленному уничтожению