Ленька Пантелеев - [102]

Прошел месяц, а хозяин и не заикался о заработной плате.

Несколько раз Александра Сергеевна робко спрашивала мальчика:

- Ну как, Лешенька?

- Еще не платили.

- Ты бы спросил у него, детка. А? Что же это, в конце концов, за работа такая - без денег!

- Что же я могу сделать? - сердился Ленька. - Он сам не заговаривает; а мне неудобно.

- Неудобно!! - язвительно смеялся Вася, нарезая толстыми ломтями ситник с изюмом, который он получал в булочной в счет зарплаты. - Мы бы такого хозяйчика давно к ногтю взяли. В союз заявите - сразу его прижмут!

На младшего брата Ленька по-прежнему смотрел с завистью и удивлением.

Вася много работал, уставал, но никогда не жаловался, на жизнь смотрел просто, все у него ладилось и настроение было неизменно ровное и веселое. Читал он немного, но, возвращаясь с работы, почти каждый день покупал вечернюю газету, в которой бегло проглядывал телеграммы из-за границы и более основательно - отдел происшествий и фельетоны "Из зала суда". Дома, ни в будни, ни в праздники, он ни минуты не сидел без дела, постоянно что-нибудь мастерил, починял, колол дрова, замазывал на зиму окна, даже ездил для этого в Удельную[32] за мохом. Ленька тоже занимался по хозяйству, но для него это была обязанность, а для Васи - приятный долг, который он выполнял, как и все в жизни, легко и весело. От матери он унаследовал музыкальный слух. Работая, вколачивая гвоздь, починяя замок или отвинчивая гаечным ключом примусную горелку, он постоянно напевал что-нибудь ломающимся мальчишеским баском... По воскресеньям к нему приходили товарищи, большей частью такие же, как и он, "мальчики" - из соседних булочных, пекарен и кустарных мастерских. Ребята вели солидные разговоры, выходили по очереди на лестницу курить, потом шумной компанией отправлялись куда-нибудь - на собрание профсоюза, в кино или просто гулять.

Неделю спустя, узнав, что Краузе все еще не рассчитался с братом, Вася рассердился, обозвал Леньку "Степой" и "валяным сапогом" и заявил, что соберет ребят и они пойдут поговорят "с этим типом".

- Нет, благодагю вас, - вспыхнул Ленька. - Можете не ходить. Я и сам могу...

- Поговоришь? Сам? Ну и правильно, - улыбнулся Вася.

На другой день, собравшись с духом, Ленька зашел в кабинетик хозяина.

- Денег? - удивился Краузе. - Зачем тебе деньги, такому маленькому?

- Мне есть надо, - хмуро ответил Ленька.

Хозяин отвернулся, достал бумажник, послюнил пальцы, подумал и протянул Леньке две бумажки по десять миллионов рублей. По тогдашнему курсу на эти деньги можно было купить десять-двенадцать коробков спичек. Ленька хотел сказать "мало", но хозяин опередил его.

- Мало? - сказал он, заметив недовольное выражение на Ленькином лице. Советую тебе помнить, голубчик, что в мое время мальчики первые два года вообще работали без вознаграждения. Заслужи, братец, поработай, тогда будешь получать больше.

Немного утешало Леньку то, что не он один находился в таком положении. По копейке (или, вернее, по миллиону), вытягивали от хозяина зарплату и остальные работники заведения. За спиной у хозяина роптали, называли его последними именами, но дальше ропота и разговоров дело не шло.

- Живоглот проклятый, - ворчал Захар Иванович. - Всю жисть на них хребет ломал, и вот опять черти навалились...

Однажды, когда хозяин стребовал с него четыре миллиона за разбитую бутылку пива, старик, сверкая глазами, сказал Леньке:

- Я ему когда-нибудь ноги переломаю, племяннику чертову!..

- Зачем же ноги ломать? - сказал, оглянувшись, Ленька. - Лучше заявить в союз или еще куда-нибудь. Его за такие штучки - знаете? - быстго к ногтю пгижмут.

- Да... заяви, - пробурчал старик. - Его прижмут, а он через неделю лавочку закроет, и, пожалуйста, Захар Иванович, иди, мети пол на Биржу...

Старик тяжело вздохнул, потянулся, похрустел костями.

- О господи... мирликийский, - забормотал он, закидывая голову и почесывая под жилеткой спину.

Ленька уже подумывал об уходе из "Экспресса", уже подыскивал исподволь другое место, но тут два события одно за другим ворвались в его жизнь, и ему пришлось не уходить, а убегать сломя голову из этого заведения.

ГЛАВА XI

Однажды после обеда они отправились с Захаром Ивановичем в очередной рейс. Хозяин поручил им отвезти два ящика лимонада к Детскосельскому вокзалу[33], четыре ящика пива на ипподром, а один ящик нужно было забросить по пути в небольшой трактир на Горсткиной улице. Оставив Леньку с тележкой на улице, старик потащил ящик во второй этаж. Ленька стоял смирно, как настоящая рабочая лошадка, равнодушно поглядывая по сторонам и придерживая в равновесии поручень тележки. Вдруг он заметил, что на него пристально смотрит какой-то мальчик. У мальчика было красивое, хотя и не очень чистое, слегка шелудивое лицо. Недобрые тонкие губы мусолили дорогую длинную папиросу. Из-под блестящего лакированного козырька фуражки-мичманки падал на бледный лоб замысловато закрученный чубик. Полосатая матросская тельняшка, широченный клеш, куцый люстриновый пиджачок... Таких мальчиков на рынке вертелось немало. Уже по одним глазам - настороженным, блудливым, воровато бегающим - Ленька легко определял, что это за мальчики и что они делают в рыночной толпе. Но этот мальчик не вертелся, а стоял в десяти шагах от тележки и, засунув руки в карманы клеша, прищурившись смотрел на Леньку.