Ленинград — срочно... - [47]
Уже почти рассвело. Купрявичюс наклонился и растер снегом лицо. У входа в контору обмахнул валенки. Главный инженер, распахнув дверь кабинета, напутствовал какого-то крепыша с бородкой…
— А-а, пожаловал! Входи, входи, коллега, жду тебя! — обрадовался главный инженер, протягивая Купрявичюсу руку. — Через порог не здороваются, — добавил он и мимоходом бросил бородачу: — Ну, будь, Платоныч, помогай, как договорились…
Тот, надвинув на лоб шапку, посторонился, пропуская Купрявичюса, и юркнул мимо него в коридор. У Альгиса отчего-то тревожно засаднило сердце.
— Кто это? — спросил он главного инженера, оглядываясь на дверь.
— О, добрая душа! Хозяйственник с Большой земли, перевозками занимается. Отвоевал свое, списали вчистую после ранения. Но все одно рвется на передний край…
— Фамилия как, фамилия! — нетерпеливо перебил Купрявичюс.
— Читко… Иван Платонович. Я документы смотрел. Никак, знакомы? — удивился главный инженер.
— Читко… Читко… — поморщился Купрявичюс. — Нет, ни о чем не говорит… Фу-ты, напасть какая! Но я же видел его, и не раз, нутром чувствую!
И вдруг он вспомнил уполномоченного особого отдела фронта, который приезжал на установку еще осенью и беседовал с ним. Тогда, заканчивая разговор, тот сказал: «Предупреждаю, если объявится каким-то образом Мухин, немедленно сообщите нам! Он изменник Родины!..»
«Точно! Человек, который только что был здесь, похож на Мухина! Надо проверить…»
Купрявичюс, не говоря ни слова, выбежал из кабинета. Но крепыша и след простыл. Альгис метался возле барака, не зная, в какую сторону податься.
— Где он может быть?! — требовательно спросил он у выскочившего на крыльцо главного инженера.
— Не знаю, — пожал тот плечами. — Видно, к тракту двинул, говорил, что порожняком в Кобону возвращается. А в следующий рейс с Большой земли телогрейки сюда завезет.
— Он тебе привезет! Быстрее к дороге… — И Купрявичюс тяжело побежал. Главный инженер потрусил за ним, выкрикивая на ходу:
— Он и военными интересовался, вами, значит? Чего, мол, они тут в тылу шастают… Столько постов — ни проехать ни пройти, а на передовой каждый штык дорог…
— А ты ему что? — спросил Купрявичюс, задохнувшись от бега и переходя на шаг.
— Ничего особенного, говорю. Охраняют, значит, надо.
— А где располагаемся… спрашивал?
— Н-не помню… И так все знают, что у церкви…
К утру, как правило, трасса была пустынной. Они увидели, что из кювета на дорогу выбрался человек.
— Это он… Сто-о-ой! — закричал Купрявичюс. Человек оглянулся и тут же метнулся к лесу.
— Не уйдешь! Сто-о-ой!.. — Купрявичюс вытащил из кобуры пистолет и дважды выстрелил в воздух.
Преследуемый остановился, прицелился. Сухо щелкнули выстрелы, точно палкой заколотили по дереву. Выронив оружие, Купрявичюс охнул и сел в снег. Главный инженер, опустившись на колени, едва не плакал:
— Это что ж такое… У-би-и-или!
Он поднял пистолет. Но беглец уже скрылся в лесу. Главный инженер выстрелил несколько раз наугад и снова склонился над Купрявичюсом. Тот еле дышал…
Услышав пальбу, прибежали капитан-особист и Ульчев с Юрьевым. Купрявичюс открыл глаза:
— Это был Мухин, — с трудом сказал он и опять прикрыл веки.
— …Ведь я требовал от вас усиления бдительности! — разъярился полковник Соловьев, когда комбат доложил ему по телефону о случившемся. — Что с инженером, жить будет? — спросил он.
— Пуля прошла навылет ниже плеча. Но легкое вроде бы не задето. Казакова говорит, что должен выкарабкаться, — ответил Бондаренко.
Из донесения о боевых действиях 2-го корпуса ПВО за февраль 1942 года:
«…В течение месяца авиация противника налетов на Ленинград не производила. Германские ВВС сконцентрировали все внимание на ледовой дороге через Ладожское озеро, пытаясь сорвать перевозку грузов… 26 числа с 20.00 до 20.23 городу была объявлена «воздушная тревога». По данным спецустановок РУС-2, появилось четыре цели. Однако, не дойдя до зоны действий активных средств ПВО, самолеты резко изменили курс на северо-восток… Бомбардировщики произвели бомбометание в районе деревни Ириновка. Позиция «Редута-6» не пострадала…»
Глава X
«Совершенно секретно тчк Лобастов Соловьеву тчк Информирую зпт что активизация разведывательных полетов авиации противника на Ленинград носит не обычный характер тчк По имеющимся разведданным им планируется массированный воздушный удар по кораблям Балтфлота тчк Срочно примите надлежащие меры по усилению воздушной радиоразведки тчк»
«Айсштос» («Ледовый удар») — так называлась эта крупнейшая воздушная операция фашистов. Они привлекли к ней более ста самолетов. Геринг считал, что его асы легко расправятся с флотом русских: корабли были лишены маневра, закованные льдами, они неподвижно громоздились у набережных Невы на зимних стоянках. «Без флота Петербург быстро падет, — бахвалился он, — ибо лишится мощной поддержки дальнобойной корабельной артиллерии, которая доставила немало неприятностей войскам группы армий «Север».
…Майор Бондаренко находился на главном посту. Таков был порядок: когда заступал на смену очередной наряд радистов и операторов, то кто-нибудь из начальства обязательно присутствовал здесь. Для боевого дежурства сюда подбирались люди надежные, проверенные, уже не раз зарекомендовавшие себя с самой лучшей стороны, такие, как, например, сержант Калашников. Бондаренко заметил, как тот после короткого инструктажа, проведенного оперативным дежурным, по-хозяйски устроился за пультом с телефонами, как удобно положил перед собой планшет с картой, листки-бланки для цифровых данных…
В повести ставятся острые нравственные проблемы неуставных отношений в воинских коллективах. Для массового читателя.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.