Ленинград - [48]

За несколько дней до начала операции командующий 67-й армией генерал-майор М. П. Духанов с небольшой группой офицеров выехал во 2-ю ударную армию Волховского фронта, чтобы окончательно договориться о взаимодействии. Андрей Александрович Жданов напутствовал отъезжающих:

— Волховчане считают нас обессилевшими в осаде, могут отнести линию встречи двух армий ближе к Неве. Не соглашайтесь. Скажите, что свою задачу мы выполним, как полагается.

Еще с осени, сразу, как только началась подготовка к операции «Искра», Ленинградская партийная организация предпринимала все, что в ее силах, чтобы настроить воинов наступательно, поселить в них веру в победу. Горком партии создал специальную группу лекторов, выступавших в войсках, для фронтовиков издавались десятки тысяч книг, брошюр, листовок, плакатов, во фронтовые части постоянно выезжали рабочие делегации. Коллективы Металлического и Балтийского заводов, «Большевика», других предприятий Ленинграда обратились к воинам с письмом:

«Пусть ненависть к тем, кто терзал этот город бомбами, снарядами, голодом, ожесточит ваши сердца. Вперед, воины-освободители!»

Перед операцией на двух фронтах — Ленинградском и Волховском — в ряды партии вступило без малого 28 тысяч бойцов и командиров. В январе в частях прошли партийные и комсомольские собрания, митинги. Политработники все как один были в эти дни на переднем крае. Одна мысль владела всеми: надо победить обязательно.

Вечером и в ночь с 11 января на 12-е по обе стороны шлиссельбургско-синявинского выступа все пришло в движение. Десятки тысяч солдат и офицеров нескончаемыми колоннами потянулись к переднему краю, заполняя холодные, промерзшие траншеи.

Над немецкими траншеями в эту ночь чаще обычного взлетали разноцветные, обливавшие все вокруг беспощадно ярким светом ракеты. К утру гитлеровцы поуспокоились. Погода оставалась неустойчивой: последние дни часто валил мокрый снег, а порой начинал моросить дождь. Небо и сегодня застлано низкими снеговыми тучами, с рассветом берега заволокло густым туманом, так что даже Нева поначалу еле угадывалась где-то там, за первой траншеей. Потом стало проясняться.

12 января. 9.30. Вот она, минута, которой так долго ждали! Небо над Невой прорезали огненные полосы залпа 14 дивизионов гвардейских минометов — «катюш». С деревьев посыпался снег. Грянула артиллерия: с правого берега Невы около 1900 орудий и крупнокалиберных минометов — по 144 на километр прорыва и 2100 с Волховской стороны — по 160 на километр.

В несмолкаемый грохот армейской артиллерии вплетались грозные басы поставленных на железнодорожные платформы морских орудий, они поражали цели на расстоянии до 45 километров. Снаряды весом в 700 с лишним килограммов и больше рвались на территории превращенных в мощные опорные пункты рабочих поселков Синявинских торфоразработок, в Синявине, в Мустолове и дальше. Не только на переднем крае — всюду бушевал стальной смерч, по всему пространству вбитого между нашими фронтами фашистского клина.

Все окуталось дымом, закружило снежной пылью, в воздух летели обломки бревен, какие-то черные глыбы. Только кромка земли у самой Невы, под обрывом, и скаты обрыва, хоть там и были огневые точки, какое-то время оставались нетронутыми: артиллеристы опасались при стрельбе разбить прибрежный лед и тем самым разрушить естественные подходы к берегу. Но вот уже выкатываются на прямую наводку пушки, их снаряды летят так низко, что у многих в передней траншее воздушной волной чуть не срывает каски. Теперь уже и самые близкие к реке позиции врага пестрят огненными всплесками.

Ночью маленькие ПО-2 долго барражировали над вражеской обороной, сбрасывая бомбы, и теперь бойцы снова с надеждой и тревогой поглядывают на небо: скоро ли появится авиация? Плотные, серые облака, однако, висят низко, непробиваемо. Неужели не подняться ни штурмовикам, ни бомбардировщикам? Досадовали все, а старшие командиры особенно. Они знали, что на этот раз превосходство в воздухе наше: в распоряжении Волховского и Ленинградского фронтов в тот момент имелось около 900 самолетов против 130 немецких. Потом в ходе боев фашисты удвоили численность воздушных сил, но преимущество до конца осталось за нами. Использовать его, к сожалению, в полной мере не удалось из-за погоды. Минут за 40 до конца артиллерийского наступления где-то за облаками мелькнули боевые машины: бомбардировщики остались на земле, а истребители и штурмовики небольшими группами, по шесть — восемь машин, поднялись в воздух.

11.15. Волховский фронт. На белом снегу, только что озаренном огненными трассами ракет, от деревни Липки близ берега Ладожского озера до Гайтолова вырастают брызжущие огнем, ощетиненные штыками цепи… Гром над Невой еще не смолкает: из-за меньшей насыщенности орудиями артиллерийское наступление рассчитано здесь на 2 часа 20 минут. За рекой ничего уже не различить, только багряные сполохи прорезают небо: на каждый квадратный метр первых вражеских линий должно прийтись по два-три разрыва. Что живое сохранится в этом аду? На нашем берегу, однако, начинают рваться снаряды. Управление у гитлеровцев, видно, нарушено, отвечают они разрозненно, неорганизованно. Но отвечают. Уже есть попадания в траншею. Первые жертвы, первая кровь…