Ленинград действует. Книга 3 - [248]
Может быть, и в самом деле, уже все поняв о своей судьбе и примирившись с нею, он ничего о себе и не слушает?
Визе тем временем совсем вкопался в какие-то разложенные на коленях бумажки… О, этому жизнь, видимо, дорога!
«…Подсудимый Янике…»
Янике и сидит, как обезьяна: голову в плечи, ссутулившись, нагнувшись вперед, с выражением, я бы сказал, «наивно-бандитским».
«…Лично Янике расстрелял более трехсот человек…»
В зале шум, а Янике… ни тени не пробежало по лицу Янике!
«…Подсудимый Скотки…»
Я не вижу его физиономии, так как она закрыта от меня Ремлингером.
Переводчица по мере произнесения прокурором речи переходит вдоль барьера от одного подсудимого к другому, чтобы быть ближе к тому, о ком в данную минуту идет речь. Ее фигура, в черном платье, черных туфельках, ее пышная черная шевелюра, мягкостью очертаний как-то не гармонирует с монотонной одноцветной сухостью немецких военных курток, в коих сидят подсудимые.
Пять солдат внутренних войск НКВД, в кителях, с двумя рядами пуговиц, с поясами поверх кителей, в зимних шапках-ушанках, с винтовками, стерегут подсудимых — трое за скамьей, двое по бокам барьера. Вот опять вспыхнули «юпитеры»… Речь идет о Фогеле, о Герере…
«…Дюре… расстрелял двадцать пять человек…»
Дюре — жеманится, пытается гримасой изобразить — «неверно», мол, потом, когда речь пошла о расстреле им женщин, утвердительно кивает головой и… улыбается, смеется!..
Визе слушает, наклонив голову набок, очень сосредоточенно.
«…Пусть эти звери со страхом и трепетом услышат суровый приговор советского суда…»
Гром аплодисментов.
«…Прошу приговорить всех подсудимых к смертной казни через повешение!..»
Рев удовлетворения, неистовый грохот аплодисментов. Подсудимые замерли в неподвижности, но ничем не выдают своими лицами себя. Только Дюре криво усмехается…
Объявляется перерыв на пятнадцать минут. Ремлингер уходит в уборную.
…После перерыва суд дает слово защитникам. Ох, тяжела роль защитника в таком процессе! Даже будь они сами фашистами, им нечего было бы противопоставить чудовищным фактам и оставалось бы только твердить пресловутое слово: «приказ… приказ…» До чего же удалось Гитлеру низвести германскую нацию, если она покорно стала слепым, страшным, кровавым орудием в руках гитлеровцев! Что же говорить сейчас защитникам — нашим, нормальным, гуманным, советским людям?
Выступает защитник Ремлингера Зимин.
«Юпитеры» освещают публику, идет киносъемка. Зал абсолютно переполнен.
Защитник говорит о Германии, о пруссачестве, о том, что сорок три года Ремлингеру вдалбливается: выполнять приказ независимо от его содержания; что Ремлингер просто «автомат в генеральской форме», что германскому солдату «не политикой заниматься запрещено, а рассуждать и думать запрещено».
Зоненфельд косит глаза на Зимина, смотрит на него искоса минуту, две, не поворачивая головы, и — опять принимает прежнюю позу: фигура его металлически неподвижна.
«Я должен возражать товарищу прокурору…» — говорит Зимин.
Зоненфельд опять косит глаза на Зимина.
«…генерал Ремлингер может быть назван только исполнителем преступлений…»
О чем думает сейчас Зоненфельд? В его взгляде мгновенное выражение иронии, даже презрительности. Ведь он, конечно, лучше защитника, лучше всех в этом зале знает, что такое генерал Ремлингер!
2 января — в единственный мой свободный день — я перечитал в моей полевой тетради февраля — марта 1944 года записи о том, что я сам видел и слышал от уцелевших, спасенных нами людей, сделанные мною на пепелищах деревень Милютино, Заполье, Плюссы, Большие и Малые Льзи (где от всей деревни, затянутой саваном снега, остался забор, на котором висели в ряд расстрелянные немцами кошки, — садистам для их развлечения уже, видимо, не хватало людей!), и Карамышево, и Волково, и Пикалиха, и десятки, многие десятки других… Сколько еще не рассказанного, не известного нынешнему суду записано только в моих тетрадях!.. Я мог бы предъявить их суду, если бы и без них перечень преступлений, выявленных судом, не был бы слишком достаточным для вынесения справедливого приговора!.. Ни одного живого местного жителя не встретила наша армия, освободив Пушкин, и Павловск, и Петергоф, и Стрельну, и Красное Село, — я был в этих местах в момент их освобождения. Знаю! После выступления военно-медицинского эксперта можно понять, что с населением этих мест сделано гитлеровцами; куда делись жители Гатчины, — их было до войны там пятьдесят пять тысяч, их осталось там, когда мы пришли туда, немногим более трех тысяч… Так — всюду, по всей Ленинградской области! Жителей не оказалось ни в Пскове, ни в Новгороде, ни в Порхове.
Как и чем защищать сейчас можно Ремлингера и Зоненфельда и прочих?
«.. И третье, — сказал только что Зимину — «1-Ц» не всегда действовало по прямым указаниям Ремлингера, а независимо от него…»
Ремлингер слушает без выражения на лице.
«…И может быть, теперь, после победы, можно не принимать той меры, какую требовал прокурор, и сделать снисхождение…»
Глухой, но громкий гул неодобрения в зале — протеста против этих слов защитника…
Я не стану приводить здесь записи выступлений всех защитников. Один философствовал по поводу ответственности или не полной ответственности тех, кто выполнял приказы, находясь в их тисках, поскольку это была система.
Павел Николаевич Лукницкий — автор многих книг, высоко оцененных читателями.«Сквозь всю блокаду» — дневник военного корреспондента — повествует о мужестве и героизме защитников Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. В основу книги положены подлинные события и факты гигантской битвы за город на Неве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В годы Великой Отечественной войны писатель Павел Лукницкий был специальным военным корреспондентом ТАСС по Ленинградскому и Волховскому фронтам. В течение всех девятисот дней блокады Ленинграда и до полного освобождения Ленинградской области от оккупантов, постоянно участвуя в жизни города-героя и во многих боевых операциях – сначала при активной обороне, а потом в наступлении, – писатель систематически, ежедневно вел подробные дневниковые записи, которые и составили три эпопеи «Ленинград действует…».
Герои романа и рассказов сборника «Делегат грядущего» — молодые люди двадцатых, тридцатых годов и следующих десятилетий, вплоть до нашего времени. Смелые, сильные духом, они боролись за утверждение Советской власти, со всем вдохновением юности помогали партии строить жизнь на новых, социалистических началах; защищали Родину, ведя ее к великой победе в годы Отечественной войны. Выпуском этой книги издательство отмечает семидесятилетие со дня рождения и пятидесятилетие творческой деятельности Павла Николаевича Лукницкого — свидетеля Октябрьской революции в Петрограде, участника гражданской войны, борьбы с басмачеством в Средней Азии, защитника Ленинграда в течение всей немецко-фашистской блокады, прошедшего затем с армией-освободительницей славный путь победы до Белграда, Будапешта, Вены и Праги. В числе многих литературных произведений, созданных П. Н. Лукницким, широко известны его романы «Земля молодости» и «Ниссо», трилогия «Ленинград действует», сборники повестей и рассказов «Всадники и пешеходы», «За синим камнем», «На берегах Невы», книги «Путешествия по Памиру», «Таджикистан» и др.
Эта книга – продолжение фронтового дневника участника героической обороны Ленинграда.Она охватывает период с марта 1942 года по февраль 1943 года, когда день за днем автор вел свой подробный дневник, описывая жизнь и быт защитников блокированного Ленинграда: действия армейских частей, авиации, Балтфлота и Ладожской флотилии. Боевой работе разведчиков в тылу врага, снайперов, пехотинцев, саперов, танкистов, летчиков, артиллеристов, моряков, транспортников, вдохновенному труду рабочих и интеллигенции города, колхозников пригородных хозяйств, снабженцев, организующей и руководящей роли партийных организаций в обороне города, всему, что характеризует героизм ленинградцев в тот тяжелейший год Отечественной войны, – посвящена эта книга.
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.