Ленин. «Сим победиши» - [50]
18 июля в ответ на приглашение Международного конгресса революционных профсоюзов просит Рыкова передать делегатам: «Глубоко сожалею, что не могу по болезни исполнить этого, так как должен был по предписанию врача уехать из Москвы на месячный отпуск»309.
Даже своим соседям, крестьянам деревни Горки, пригласившим его на праздник по случаю электрификации села, Ленин 20 июля пишет: «Уважаемые товарищи! Мне нездоровится. Я быть не могу... Надеюсь, что Вы меня извините»310.
Впрочем, назвать это отпуском довольно трудно. Уже 15-го он опять приезжает в Москву на заседание Политбюро, председательствует на заседании СТО, а затем Совнаркома. 16-го вновь приезжает на заседание Политбюро. 19-го опять председательствует на заседании СТО. 27 июля он вновь в Москве, где беседует с Кларой Цеткин перед ее отъездом в Германию. И каждый такой приезд это не 2-3 часа, как он обещал врачу, а полный 8-ми, а то и 10-часовой рабочий день.
Да и в самих Горках все планы, касавшиеся отдыха, оказались лишь благими пожеланиями. Телефон звонил беспрестанно. С утра курьер привозил прессу и обширную почту с бесконечными деловыми бумагами, запросами, согласованиями, жалобами и личными просьбами. И Владимир Ильич вникал в суть буквально каждой из этих бумаг, писал или диктовал ответы Фотиевой по телефону. Естественно, что в начале августа, когда приближался конец отпуска, явного улучшения здоровья профессор Гетье не отметил.
Утром 8-го Ленин приезжает в Москву и два полных дня активно участвует в работе Пленума ЦК РКП(б). В бурных дебатах по тезисам о проведении в жизнь новой экономической политики, о мерах по борьбе с голодом, по вопросам об ускорении перевода армии на хозяйственные работы, о нарушении партдисциплины членами «рабочей оппозиции» он выступает более 20 раз и это, видимо, лишь усугубляет болезненное состояние.
9 августа, советуя Горькому поехать для лечения за границу, Владимир Ильич пишет: «Я устал так, что ничегошеньки не могу... В Европе в хорошем санатории будете и лечиться, и втрое больше дела делать... А у нас ни лечения, ни дела — одна суетня. Зряшнаясуетня»311
Судя по активности на пленуме в этом «ничегошеньки не могу» и «зряшной суетне» было явное преувеличение. Но так или иначе, на вечернем заседании 9 августа ЦК принимает решение:
«Обязать тов. Ленина продолжить отпуск точно на то время и условиях, как будет указано врачом (проф. Гетье), с привлечением тов. Ленина на те заседания (советские или партийные), а равно и на ту работу, на какую будет предварительное формальное согласие Секретариата ЦК»312.
В ночь на 10-е, в 0 час. 30 мин, Владимир Ильич едет в Горки, а в 9 утра 10 августа возвращается в Москву, ибо для всех уже становится очевидным, что обстановка в Горках складывается примерно такая же, что и в кремлевской квартире, с той лишь разницей, что осуществлять медицинский и прочий контроль в Москве было гораздо легче.
Для самого же Ленина одними из решающих причин переезда становятся, видимо, неполадки со связью. Об этом он упоминает в письме наркомпочтелю B.C. Довгалевскому: «безобразия с моим телефоном из деревни Горки. Сегодня, 6/8, суббота, Харьков — Москва слышно, как мне передают, прекрасно. У меня же: не слышат меня (я слышу Москву) и прерывают десятки раз. ... Когда мы получим на 30-40 верст телефон, подобный питерскому и харьковскому на 600-750 верст?»313
С переездом в Москву все вновь вернулось «на круги своя». Из решения пленума реализуется немногое: до конца августа ни одного публичного выступления, в заседании Политбюро Ленин участвует лишь 25-го, да и количество встреч невелико — с Шлихтером, Теодоровичем, Цюрупой, Сапроновым, Дзержинским и Уншлихтом.
Это лишь фиксация заседаний и встреч. Но достаточно перелистать Биохронику за этот месяц, чтобы убедиться, что объем работы, в сравнении с предшествующими месяцами, не уменьшился. И речь идет не о «зряшной суете», а о важнейших вопросах внутренней и внешней политики Советского государства.
За город ему удалось выехать лишь 27-29 августа. И, возможно, это была поездка на охоту с братом Дмитрием Ильичем в окрестности деревни Богданово Подольского уезда314.
Ну а в сентябре, судя по материалам той же Биохроники, о решении пленума 9 августа уже никто не вспоминал. 13-го Владимир Ильич участвует в заседании Политбюро и председательствует на заседании Совнаркома. 14-го — заседание Политбюро, 16-го — председательствование в СТО, 17-го — совещание работников Центросоюза. 20-го — Совнаркомом обсуждались десятки вопросов и продолжалось заседание не менее 4-6 часов. Что же касается встреч и бесед, то и они в сентябре тоже исчисляются десятками.
Все эти контакты, как и наблюдение за общим ходом дел, в частности, диктовавшим необходимость применения чрезвычайных мер для борьбы с голодом, приводят Ленина к мысли о необходимости нового разговора с партийным активом по вопросам, связанным с проведением новой экономической политики.
Выступления Владимира Ильича в мае на X партконференции о необходимости «зарубить себе на носу» и запомнить, что НЭП — это «всерьез и надолго», и резолюции конференции о том, что эта политика, установленная «на долгий, рядом лет измеряемый, период времени», оказалось, видимо, недостаточно.
