Ленин. Человек — мыслитель — революционер - [7]

Мне кажется, теперь, после того как мы несколько лет стоим у власти, у нас в отношении изучения деревни сделан громадный шаг назад по сравнению с тем, что было тогда, потому что лучшие головы будущих партийных вождей работали тогда самым тщательным образом над теоретической разработкой наших аграрных отношений. И именно ценой этой громадной, сложной работы была куплена дальнейшая ясность и отчетливость в постановке аграрных вопросов.

Тов. Ленин для обоснования нашей аграрной программы, для того, чтобы выработать лозунг, который превратился теперь в разменную монету нашей политики, от чего, конечно, эта монета не стала менее полноценной, для того, чтобы анализировать русские отношения, изучал целый ряд других стран. Вот, например, противники марксизма указывают, что есть такая счастливая крестьянская страна Дания, где крестьяне не разлагаются, не превращаются в бедняков, не пролетаризируются, где развитие идет совершенно другим путем, чем тот, который указывал Маркс. Владимир Ильич засел за датскую статистику. Я приведу здесь парочку примеров, чтобы показать, насколько была тонка эта работа и насколько т. Ленин углубился в изучение этого вопроса. Например, в его работе по датскому сельскому хозяйству дело до того доходило, что он брал не просто количество скота, но самым тщательным образом анализировал, каков вес этого скота, чтобы вычислить для разных категорий хозяйства весовое соотношение, потому что оказывается, что если вы подойдете к решению сюрприза без этого, то все развитие иногда как будто противоречит марксистскому положению о преимуществах крупного хозяйства перед мелким. Скота как будто больше у мелкого хозяина, а если мы примем во внимание величину этого скота, его вес, то окажется, что три коровы в более крупном хозяйстве весят больше, чем пять голов в более мелком.

Тов. Ленин занимался специальным обследованием, насколько больше навоза получается благодаря крупности скота в больших хозяйствах. Как будто смешно на комсомольском съезде говорить о количестве навоза, о весе крупного или мелкого скота, но я привожу это в качестве примера того, до какой точности доходили русские марксисты, будущие большевики, во главе со своим лучшим теоретиком, т. Лениным. Ленин хорошо знал о своеобразном развитии сельского хозяйства в Америке, для этого он изучал специальные отчеты и американскую статистику, тщательно высчитывал точно так же с линейкой и карандашом и в результате написал превосходное исследование о сельскохозяйственных отношениях в Америке. Раз возникла потребность изучить аграрный вопрос, то всю свою энергию, весь свой темперамент, все свои знания Ленин вкладывал сюда, чтобы не просто, бегая с портфельчиком под мышкой, болтать о союзе рабочего класса с крестьянством и, по сути дела, ни хрена не понимать в этом вопросе, но изучить этот вопрос до самых корней. И только потому, что именно так серьезно ставился вопрос, можно дойти и до политического лозунга такого свойства, что этот политический лозунг определяет политическое развитие и политику Коминтерна на целый ряд десятилетий.

Вот третий пример, как определялась практическая потребность. В 1905 г. мы были здорово разбиты. Наша социалистическая армия отступила. Началось страшное ренегатство, всеобщее равное, прямое, тайное и явное хныканье. Масса людей стала бежать из революционных партий. Интеллигенция почти вся нас покинула. Большевистские ряды насчитывали пару-другую интеллигентов, а из этой пары полтора человека стали заниматься всевозможными поисками высоких материй, богостроительством и богоискательством, которые отводили мысль рабочего класса в сторону от революционной марксистской идеологии под соусом всевозможных новых исканий в области философии. Владимир Ильич терпел, терпел, потом увидел, насколько важна эта практическая потребность, какая надвигается политическая слабость, какая расслабляющая волна полупоповской психологии грозит захлестнуть все. Он уезжает в Лондон, несколько месяцев проводит в бешеной работе над философскими вопросами и выпускает зубодробильную книжку (Имеется в виду книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 7—384). Ред.) об этих вопросах, которая определяет философское развитие русского марксизма на целый ряд лет. Теперь эта книжка, которая была написана после поражения первой русской революции, кажется, в 1908 г., впервые переводится на немецкий язык, и один из очень крупных знатоков марксизма, т. Тальгеймер, говорит, что для теперешней Германии это есть блестящая работа, которая попадает в самую точку. Он удивляется, как можно было написать такую книжку, где бы абстрактно-философские вопросы были так подведены к практическим выводам, так что ясна связь между самыми высокими материями, с одной стороны, и практикой рабочего класса — с другой. Вот, товарищи, еще пример, характерный для Ленина и, следовательно, ленинизма. Есть очень любопытная характеристика одного нашего бывшего товарища по партии, который так определял теоретические писания Владимира Ильича: «У Владимира Ильича каждая статистическая цифра дышит ненавистью к господствующему классу». Когда вышла философская книжка Владимира Ильича, то, кажется, в «Русском слове» или в «Русских ведомостях» был отзыв об этой книжке. В отзыве говорилось, что она написана совершенно простым и совершенно ясным языком в отличие от туманной болтовни всяких «истов» и дальше в той же рецензии. «Нам не приходилось никогда видеть соединения в одной работе абстрактно-философских понятий с политически-тактической руготней». Страшно не нравилось, что Владимир Ильич стащил абстрактную философию за волосы до земных корней, заставил увидеть ее земное происхождение и философскую борьбу, поставил параллельно той тактической борьбе и тем тактически-политическим настроениям, которые ворочались в самых глубинах земли. Он показал совершенно ясно, как эти различные тактические настроения, тактически-политические связи, формулы, лозунги, как они сопровождаются параллельно движениями философской мысли, показал наглядно реакционность всех тех высокопарных настроений, которые были характерны для того движения философской мысли. Теперь удивляются, какую колоссальную литературу Ильич тогда политически использовал.